И в а н А Р Х И П О В


У СОСЕДА БЕСЕДА – А У НАС МАСЛЕНИЦА

ИЛИ

СВЕЖИЕ НОВОСТИ ОТ ГОСПОДИНА АА.

- КОМЕДИЯ - БУФФ -


с использованием сюжетных мотивов из весёлых текстов

одноглазого пересмешника

Аркадия Аверченко.

с музыкой, пением, пантомимой

и прочими штуками в жанре ГРОТЕСКА

в 2-х актах.

П е р с о н а ж и:


БЕРНАРД ЛЬВОВИЧ, уже не молодой человек, барин, которого в окружении чаще называют – СИБАРИТОМ, или СВЕТОЧЕМ,

КЛЕВРЕТЫ Сибарита - компания молодых людей, жутко нахальных:

МОЛЬКА, поэт, из неудачников, отзывается на все клички - Маркиз, Граф де ла Моль и даже Сверчок, и до его настоящего имени дело не доходит,

КАСЬЯН, человек неопределённого возраста, моложе Сибарита, но старше Мольки, считает себя питерским королём среди шахматистов,

НЕЛИППОВИЧ, бывший студент по прозвищу Геркулес, глуп и добр одновременно,

НИНА, она же Яблонька, племянница Сибарита, но, прежде всего – красавица,

ВАЛЕНТИН, молодой человек - начинающий поэт, деликатен до щепетильности,

ГАННА МОДЕСТОВНА, она же НЯНЬКА, прислуга в доме Сибарита,

ВЕРА АРКАДЬЕВНА, по прозвищу Принцесса, пассия Бернарда, тоже красавица,

ФЁДОР ХРАПЧЕНКО, невезучий малый из фантазёров, но с большим гонором,

ПОЛОСУХИН, журналист старой закалки и, стало быть, отчаянный пьяница,

ЛЯЛЯ, девица, как теперь говорят, из стаи ночных бабочек, внешне весьма привлекательна, хотя и очень худа,

МУСЯ, её товарка, но возрастом старше и крупна телом,

МАТВЕЙ, по кличке Старый Фрак -Дьявола - почти необязательный персонаж, глубоко трагический, но таковым никем не воспринимается,

ПЕРВЫЙ ГАЕР – он же хозяин балагана, уже немолодой человек с большими усами,

ВТОРОЙ ГАЕР – видимо, любимец публики, посещающей балаган.

Оба ГАЕРА, кроме своих обязанностей сопровождать театральное действо исполняют - что концептуально важно - ряд дополнительных ролей, а именно:

САНТАЛОВ – человек, попавший впросак

КЛАССИК - старый писатель, в прошлом властитель дум

ГРИШКА, мелкий воришка

РЕДАКТОР журнала Вершины

ХИРОМАНТ - гость на вечеринке

ЦЫГАН - хозяин хора

ЛАКЕЙ и ДРУГИЕ РОЛИ, исполняемые по желанию постановщика.

Действие пьесы происходит накануне страшных катаклизмов, обрушившихся на несчастную Рассею осенью Семнадцатого года.

А к т - П Е Р В Ы Й.

И н т е р м е д и я.

Сцену прикрывает до времени игровой занавес, над созданием которого, похоже, отчаянно потрудились художники из «Бубнового валета».
Звучит музыка.
На просцениуме кривляются два балаганных ГАЕРА в масках. Дурачества этих шутов связаны с большой коробкой, которую, держит в руках ПЕРВЫЙ ГАЕР, человек бывалый. Не на шутку заинтригованный ВТОРОЙ ГАЕР, любимец публики, пытается узнать, что же такое в ней прячется.
ПЕРВЫЙ торжественно открывает коробку, и на свет Божий явилась большая тряпичная кукла с соломенными волосами.
ВТОРОЙ разочарован увиденным и уходит в глубину сцены.
ПЕРВЫЙ последовал за ним. Оба снимают на ходу маски.

Игровой занавес распахивается.

С ц е н а 1. МРАЧНЫЙ ЗАЧИН ВЕСЁЛОЙ ИСТОРИИ.

Появляется транспарант с надписью – ТРАКТИРЪ «ИОРДАНЬ». ЗАЛА ДЛЯ БЕДНЫХ.
ГАЕРЫ подходят к столу, где сидит белокурый ЮНОША, увлечённый странным для таких мест занятием – что-то лихорадочно записывает на отдельных листах бумаги. ПЕРВЫЙ ГАЕР показывает пальцем на блондина, затем на куклу. ВТОРОЙ ГАЕР, уже в образе ГРИШКИ, мелкого жулика.
По первому плану прохаживается газетный репортёр ПОЛОСУХИН, пожилой помятого вида человек в гороховом пальто и с тарелкой в руках. За ним поспешает студент ХРАПЧЕНКО. В его руке у графинчик с водкой.

ХРАПЧЕНКО. Да чёрт вас дери, господин Полосухин, вы же газетчик! Куда подевался ваш профессиональный нюх на сенсацию!

ПОЛОСУХИН (с полным ртом). Тогда позвольте, милостивый государь, задать один вопрос – а на кого, собственно, рассчитан ваш журнальчик? Кто его таинственные читатели?

ХРАПЧЕНКО (шёпотом). Потерпевшие… кораблекрушение.

ПОЛОСУХИН. Да вы, господин-студент, куда более симпатяга, чем казались поначалу.

ХРАПЧЕНКО. Вот именно! Кто больше всего нуждается в своём журнале, как не эти несчастные, заброшенные на необитаемый остров люди, для которых моя идея – сущее спасение!

ПОЛОСУХИН. Тогда от селёдочки-то вы зря отказались. В наших краях она смачная и для таких разговоров крайне обязательна.

ХРАПЧЕНКО (наливает рюмку и протягивает её репортёру). Вы дальше слушайте. Эту идею мы реализуем пополам, я беру вас в компаньоны…

ХРАПЧЕНКО оглядывается и переходит на шёпот. ПОЛОСУХИН садится за стол, забирает у студента рюмку и залпом выпивает её. МУСЯ и ЛЯЛЯ, обе в модных шляпках, надумали от скуки достать свои зеркальца. ЛЯЛЯ постоянно стреляет глазками в сторону белокурого ЮНОШИ.

МУСЯ. Явно не здешний, и смазлив не в меру…

ЛЯЛЯ (поправляет шляпку). А мы, как простые дуры, в одинаковые шляпки обрядились. Зачем я тебя послушалась.

МУСЯ (фыркает). Так ведь самый шик брали… (смотрится в зеркальце.) Не скажи, очень прибавляет.

ГРИШКА, мелкий жулик-щипач, шастает по залу в поисках поживы. Оказался возле стола девиц-товарок.

ГРИШКА. Ну что, курносые, на безрыбье и малёк в цене?

ЛЯЛЯ. Ты его знаешь?

ГРИШКА. Оно мне надо?.. Не простой, видать, малый, из ундер-киндеров.

ЛЯЛЯ. Чего?

ГРИШКА. Это, которые, значит, из молодых да ранних. Талант, значит – а это выходит, дроли-моли, ангелок уж никак не про вас. Так что губки-то, значит, подберите…

МУСЯ. А тебе, мазурик, уже сказано было – (зло шипит) проваливай!

ГРИШКА (усмехаясь). Шляпку-то поправь, шмара. Не кепка, чай. (Отходит).

ПОЛОСУХИН (громко рассмеявшись). Да пойми ты, глупая головушка! Покуда человек не потерпел кораблекрушения, ему глубоко наплевать на твою идею! А если он, помилуй Бог, и залетел на необитаемый остров, то объясните мне, старому журналисту, как этот несчастный подпишется на ваш журнал?.. Если вы скажете, что для этого существует голубиная почта, я вынужден буду отказаться от селёдочки… (Продолжает охотно есть).

ХРАПЧЕНКО. На этот счёт у меня имеется отличная идея… (Снова переходит на шёпот).

Из глубины зала, где сидел человек в большой шляпе, донёсся хриплый голос.

МАТВЕЙ. Прикажи там повару зажарить мне сковороду яичницы.

СЛУГА (он же первый гаер). Двенадцать яиц, как давеча?

МАТВЕЙ. Вот именно. Старый Матвей гулять будет.

СЛУГА. А кроме яишни другого ничего не изволите знать-с?

МАТВЕЙ. Молчи, когда не понимаешь в благородных манерах. Старый Матвей, он же известный всем разбойник по кличке Старый Фрак-Дьявола, провернул сегодня недурное дельце.

СЛУГА. Тогда самый раз заказать мясное…

МАТВЕЙ. Брысь, каналья!

МУСЯ. Проснулся, разбойник.

ЛЯЛЯ. А рожи-то корчит, ну точно, банк обокрал.

МУСЯ. Во-во, на яичницу ему не хватало (громко и натужно смеётся).

ЛЯЛЯ продолжала присматривать за ЮНОШЕЙ, которого сейчас, похоже, ничего вокруг не интересует, кроме собственной писанины – он внимательно пересматривает свои листочки.

МУСЯ (громко). Человек! Дайте нам ликёру!

СЛУГА (подойдя). Какой прикажете-с? Есть бенедиктин, рекомендую-с…

МУСЯ. Ни за что! Дрянь, к тому ж сургучом смердит.

СЛУГА. Тогда абрикотин-с, дамочки? Сей момент! (Собирается уходить).

МУСЯ. Обожди бежать-то!.. И почём у вас рюмка этого…

СЛУГА. Абрикотина-с? Сорок копеек-с.

МУСЯ. Во дерут!.. А вся бутылка сколько?

СЛУГА. Три рубли-с, известное дело.

МУСЯ. А рюмок в ней сколько?

СЛУГА (уверенно). Пятнадцать.

МУСЯ. Пятнадцать рюмок поделим на трёшник… Обожди, разбойник, пятачок рюмка, что ли?

И тут все услышали голос белокурого ЮНОШИ.

БЕЛОКУРЫЙ. Двадцать, барышни.

ЛЯЛЯ (капризно). А почему этот молодой человек так вот запросто заговаривает с незнакомыми и даже порядочными женщинами?

БЕЛОКУРЫЙ. Совсем нет, не заговариваю. Но есть такие истины высшего порядка, которые необходимо отстаивать во всех случаях. Математика, барышни, наука точная и, стало быть, поделив три рубли на пятнадцать рюмок, мы получим двадцать копеек. Но никак не пятачок.

ЛЯЛЯ (манерно). Пардон.

МУСЯ (слуге). И что же получается, лиходей? За пятнадцать рюмок мы платим три рубля, а за две – восемь гривен?

СЛУГА. Так точно-с. Намедни, дамочки, вы уже спрашивали об том же.

МУСЯ. Разве? Не вспомню.

ЛЯЛЯ. Верно, Муся, мы непременно выгадаем, если выпьем всю бутылку.

МУСЯ (неохотно). Хорошо. Неси свой… абримандин (закуривает папироску).

ЛЯЛЯ на пальцах незаметно от МУСИ показывает слуге, чтобы тот принёс три рюмки. Едва слуга отошёл, как у стола снова возник ГРИШКА. Он быстро достаёт кинжал и с силой втыкает его в деревянную поверхность стола. Девицы хором ахнули, чем привлекли к себе внимание БЕЛОКУРОГО. Усмехнувшись, он снова вернулся к своей писанине. ГАЕРЫ (они же слуга и Гришка) переглянулись и показали на своих лицах крайнее изумление.

МУСЯ (в ужасе, шёпотом). Убери эту железку.

ГРИШКА. Не надо шухера, дроли. Сейчас вам ликёрчику принесут, и закрутится такой кинематограф, какого вы, отродясь не видели… (Придвигает стул и садится). Прятать под плащом нужную вещь, а как яишню жрать, всё ручищами норовит в сковороду залезть.

Из угла донёсся рёв зверя – это МАТВЕЙ обнаружил пропажу кинжала.

МУСЯ (испуганно). Сказано тебе, прочь эту гадость!

ГРИШКА (смеётся). Тихо, бабёночки, кинематограф уже завертелся. Пошире глазки!

МАТВЕЙ, утратив прежнюю степенность, словно угорелый, натыкается на ХРАПЧЕНКО, в который раз шествующего с графином за ПОЛОСУХНЫМ.

ХРАПЧЕНКО. Пшёл прочь, мерзкая рожа! Тебя ещё тут не хватало!..

ПОЛОСУХИН. Да уж вы поласковей с ним, голубчик. А вдруг это будущий подписчик нашего журнала?

ГРИШКА отступил на шаг, чтобы кинжал был хорошо виден. МАТВЕЙ замечает его, замирает в радости. Жулик хохочет.

МАТВЕЙ (придя в себя). Ты понимаешь, что ты сотворил?

ГРИШКА (надрываясь фальшивым смехом). А чё?.. Валяется вещица, я и подхватил. Если это перо твоё, плати процентик за находку и забирай.

МАТВЕЙ. Ты грязными своими ручищами осквернил это святое орудие благородной мести!.. (В его голосе появились грозные ноты оскорблённого Дон-Кихота).

СЛУГА (Матвею). Изволите рассчитаться?..

ГРИШКА. Осади, он ещё мне должок не вернул. (Матвею.) Гони процент, Фрак Дьявола!

МАТВЕЙ как-то надломился и печально побрёл в свой угол, а входная дверь впустила нового человека в студенческой тужурке, высокого, с могучими плечами. Это НЕЛИППОВИЧ. Он близоруко сквозь очки оглядывает зал и, заметив ЮНОШУ, направляется к нему.

НЕЛИППОВИЧ (с лёгким польским акцентом). Вот ты где затаился, мой гений. Насилу сыскал тебя.

БЕЛОКУРЫЙ (быстро прячет листки в карман). Я что-то перепутал, пан Геркулес?

НЕЛИППОВИЧ. Значения не имеет, если я тебя нашёл. Сейчас мы проследуем в один дом, где очень даже заинтересовались твоей персоной и твоими стихами. Поверь мне, юноша, сегодняшний день может стать в твоей жизни наиважнейшим. Вот, разве что закажу кружечку морса (кричит). Эй, Парфён, неси пелни кубек моего нектара!

Слуга, скривив рожу, упорхнул в темноту декорации.

БЕЛОКУРЫЙ. Для меня это всё как сон, пан Геркулес…

НЕЛИППОВИЧ. Пора просыпаться, юноша! Мой пан-господин, у которого я состою в дружбе, очень серьёзный человек. Его внимание к тебе, случись такое, сулит много надежд и выгод.

БЕЛОКУРЫЙ. Вы меня окончательно смутили своими рассказами. Уже третий день, как я не нахожу себе места, даже голова кружится от всяких фантазий!

Из угла, где сидел МАТВЕЙ, донёсся новый протяжный стон. Вернувшийся слуга поставил на стол кружку с морсом, и НЕЛИППОВИЧ суёт ему в руку монету.

Кто это там воет? (Жадно пьёт морс).

СЛУГА. А то не знаете, сударь? Всё тот же Матвей, пустяшный человек.

БЕЛОКУРЫЙ. Обижают деда.

НЕЛИППОВИЧ. Такое здесь бывает. (Оглядываясь, замечает Храпченко.) Да тут и господин Храпченко собственной персоной. Кстати, в прошлом мой незадачливый коллега по университету, и, замечу вам, юноша (потирая огромные ладони), всякий раз увидев этого хлопчика, мне почему-то хочется поблагодарить его от всего сердца… (отходит).

СЛУГА (ворчит). Скуповат, как все поляки, не то, что его барин. Вот уж кто денег не считает. Сказано, миллионщик!..

БЕЛОКУРЫЙ (искренно). Миллионер?..

ЛЯЛЯ, налив ликёру в свободную рюмку, направилась к столу юноши. Поставив рюмку на стол, долго смотрит на БЕЛОКУРОГО, и тот с улыбкой разглядывает девицу. Смутившись, ЛЯЛЯ отходит.
НЕЛИППОВИЧ же, подойдя сзади к ХРАПЧЕНКО, отвесил бедняге сильную затрещину. Тот чудом не уронил графинчик с водкой. Довольный поляк гордо ретировался. Попавшийся ему под ноги ГРИШКА дико взвизгнул, приплясывая от боли – оказывается, неуклюжий поляк отдавил ему ногу..

НЕЛИППОВИЧ. Что ты тут вертишься, пся крев? Отнять у нас нечего. Да мы и не дадим. Ну, разве что по уху. Видел, как это делается? (довольный усмехнулся, допивая свой морс).

ГРИШКА. Пообщаться вот хотел с живым писателем. Когда ещё подфартит увидеть этакое чудо.

НЕЛИППОВИЧ. И здесь ты, жулик, осёкся глазом. Писателей как собак голодных, а гениев – раз-два и пшик.

ГРИШКА (хитро ухмыляясь, на мгновение став прежним ГАЕРОМ). Так вы уж с ним поосторожней, господа хорошие… поласковей там… шутка ли, сам Лёв Толстой к нам пожаловал…

НЕЛИППОВИЧ. Деревенщина, Толстой с бородой ходил, а у этого… сам видишь, даже усов нету.

НЕЛИППОВИЧ, оттиснул ГРИШКУ и, нежно обняв БЕЛОКУРОГО за плечи, повёл его к выходу. ГРИШКА, не отрываясь от них, даже дверь им открыл, провожая.

ПОЛОСУХИН. А чего этот студент к вам цепляется?

ХРАПЧЕНКО. Скотина, потому что!.. (трёт затылок.) Он всех обижает. Мецената нашёл, сволочь, ничего не боится.

ПОЛОСУХИН. Опередил, стало быть?.. Меценат – вещь нынче серьёзная… (Наливает себе сам).

ХРАПЧЕНКО. Вот вы давеча говорили, что знакомы с Распутиным. Верно?.. (Тот кивает.) Тогда вы должны меня с ним познакомить! У меня есть одна идея…

ПОЛОСУХИН. Познакомить? Проще простого. Григорий мне давний дружок, даже обязан мне кое-чем…

ХРАПЧЕНКО. Не ужели? Тогда забудем о Морском журнале, и я вам поведаю куда более грандиозную затею, совсем иного масштаба, она не может не заинтересовать Распутина. Речь идёт о политике, о судьбе России…

ПОЛОСУХИН. А графинчик-то у нас пустой, голубок, какая уж тут политика…

ХРАПЧЕНКО. Человек! Мигом ко мне…

ПОЛОСУХИН. Между прочим, Григорий Ефимович трезвенников, вроде вас, сильно не уважают. Так что рюмочку-то извольте не отпихивать от себя… Это есть дурной тон, и Распутин с вами, господин Храпченко, и разговаривать не станут…

ГРИШКА, пройдясь по залу, подходит к девицам.

ГРИШКА (достаёт из пиджака мятые листки). Вот, у белобрысенького одолжил… (наливает ликёр в рюмку, взятую с соседнего стола).

МУСЯ. Что это? Листовки?

ГРИШКА. То не мой товар, а это, полагаю, стишки о любви! Ознакомиться не желаете? (Протягивает девицам листки).

МУСЯ (читает). Дорогая, бесценная матушка моя… Так это письмо, кажись?

ЛЯЛЯ (радостно). Тогда читай, Муся! Страсть как люблю чужие письма читать.

МАТВЕЙ (проходя мимо и утирая глаза, бурчит). Стыд кругом!.. Где вы, истые герои?.. Где ваше избавление от мук?.. Но я здесь, господа… Я ещё в силе… И моя шайка ждёт меня у дороги… Вы ещё узнаете о нас, трепещите, глухие… Мой кинжал остёр и способен на лютую месть… (уходит на улицу).

ГРИШКА. Ну, чего затихли? Читайте же!

МУСЯ. Хвастун какой-то, этот юноша (теребит листочки). Вот послушайте: …кажется, и надо мной расползаются тучи… Как ты была права, матушка, пророча мне весною невероятную удачу, и теперь скажу тебе, хоть и страшно – сглазить боюсь, но пришёл наконец тот день, от которого, драгоценная моя маменька, мы станем отсчитывать… – всё. И ничего не ясно.

ГРИШКА. Чего тут непонятного? (показывает пальцами). Отслюнявить кому-то собирается, чудак…

ЛЯЛЯ. Эх, рановато увели его…

ГРИШКА. Налью-ка я себе вашей гамырки с горя… (Хватается за бутылку).

МУСЯ. Пошёл к чёрту, мазурик! Самим мало!

Декорация погружается во тьму, а ГАЕРЫ, сбросив наряды персонажей, выпархивают на просцениум, надевая маски. В новой пантомиме, играя с куклой, сообщают зрителям, что в следующую сцену они носу не сунут – там, дескать, и своих шутов хватает.

С ц е н а 2. ЗНАКОМСТВО С ГЕНИЕМ..

Транспарант извещает – «ГОСТИНАЯ В ДОМЕ СИБАРИТА».
В глубоком кресле сидит хозяин – БЕРНАРД ЛЬВОВИЧ, крупных размеров красавец с пышной копной тронутых сединой волос. Справа, у стены – оттоманка, на которой, обложившись разноцветными подушками, возлежал в полудрёме неопределённых лет человек – это КАСЬЯН.
МОЛЬКА, ещё один клеврет Бернарда Львовича, прохаживается сейчас вдоль большого окна, иногда в него поглядывая.

МОЛЬКА (декламирует с лёгкой издёвкой). …Всё свежо, всё эффектно зимой. Словно весь посеребренный, пышен – Петербург самобытной красой!..

КАСЬЯН (вяло). И какой же дурак сморозил эту ахинею?

МОЛЬКА. Не волнуйся, не я. Это давние фантазии покойного Некрасова, великого поэта. А моё отношение к Петроградишку вам давно известно. Могу добавить к этому ещё один пассаж: всё та же накрахмаленная серая дрянь, прикрывающая вечные болота.

СИБАРИТ (после долгой паузы). Хреновину сморозили, мой друг… (и чуть живее.) Разве что в оперетку к вечеру завалиться?..

МОЛЬКА. А к Мейерхольду, на премьеру не желаете? После сытого ужина.

КАСЬЯН. Снова хреновину отмочили, князишка.

СИБАРИТ (словно выдох). Как вы смертельно мне надоели, приживалы.

МОЛЬКА. Можно и прогнать. Хотя такое уже случалось.

КАСЬЯН. Ваш очередной сплин, Светоч, излечат две партии в шахматы. Разумеется, даю фору…

МОЛЬКА. А это уже полная хреновина! (Заметил входящую Няньку, громко.) Сейчас самое время махнуть по рюмке коньяку.

Ганна Модестовна, она же НЯНЬКА, войдя, оглядывает строго скучающую компанию. Чем покормите нас, бедная няня?

НЯНЬКА. Не уж-то жрать захотел? Только что ведь кофей хлестали.

СИБАРИТ. Любезная наша няня, да будет тебе известно, что говаривал незабвенной памяти Оскар Уайльд: все мужчины – чудовища, и женщинам остаётся одно – кормить их получше.

НЯНЬКА. Так оно и есть, не соврал твой мудрец… (Сибариту.) А чего заказывать к обеду будем, ненаглядный мой?

СИБАРИТ. Только не котлеты. Хочу, нянька, свежей икорки, сёмги… и коньяку, пожалуй. И чтоб всё это было вот здесь. (Показывает себе под ноги, на пёстрый восточный ковёр.) Алло, все слышали?

НЯНЬКА. Это к чему же срамиться так?..

Из кабинета слышен звонок телефона. СИБАРИТ неохотно покидает насиженное место, сделав при этом странную гримасу, и скрывается в дверях с цветными стеклами.

НЯНЬКА. Ишь как бесы-то вас крутят, бездельников. И моего туда же тянете, башкой в омут…

КАСЬЯН. Человек имеет право и на недостатки… ну, чтобы не расстраивать друзей обилием своих достоинств.

МОЛЬКА (удивлён). Я потрясён, Касьяныч, давно не слышал от тебя ничего умного…

КАСЬЯН. Недавно прочитал в книжке какого-то Бенджамина, вот и запомнил…

Из прихожей появляется НЕЛИППОВИЧ. Он возбуждён, но, остановившись возле кресла, застыл, держа паузу, пока присутствующие не обратят на него внимание.

НЯНЬКА. Ещё один зверь голодный на нашу голову, вот уж никак некстати. (Уходит).

НЕЛИППОВИЧ. Что такие не весёлые?.. Наш Светоч тоже не в духе?

КАСЬЯН. Ты к нему не больно ластись, в меланхолии он.

НЕЛИППОВИЧ. А вы здесь на что?.. (Не получив ответа.) Понимаю, конфликт с Принцессой ещё не растуманился…

B гостиную вернулся грустный СИБАРИТ. Равнодушно посмотрел на НЕЛИППОВИЧА и сел в своё кресло.

НЕЛИППОВИЧ (осторожно). Помнится, кто-то обещал мне четвертной заплатить… самое время. Не пожалеете…

СИБАРИТ. Алло, ясновельможный пан, покороче с танцами, если есть новости.

НЕЛИППОВИЧ. Одна новость плохая. Ваш давний приятель Класипевич, ну тот, что проживал от вас неподалёку… помер. Мне дворник только что по секрету шепнул…

СИБАРИТ. Жаль… И все новости?

НЕЛИППОВИЧ. Я тут познакомился с одним молодым человеком. Презанятный, доложу я вам, фрукт…

КАСЬЯН. Заморский что ли?

НЕЛИППОВИЧ. Да нет, как есть свой, но не столичный. А какие вирши мастачит роскошные!

МОЛЬКА. Во как!..

НЕЛИППОВИЧ. Тебе такие перлы вовек не сочинить. Я запомнил четыре строчки, но какие прелестные:

В степи – избушка, кругом – трава,

В избе – старушка, скрипит едва...

(После паузы, смущённо). Так я его с собой привёз.

СИБАРИТ. Кого?

НЕЛИППОВИЧ. Гения… внизу дожидается.

СИБАРИТ. Чтобы изменить человека, нужно начинать с его бабушки, говорил Виктор Гюго … А вид на жительство у него имеется?

НЕЛИППОВИЧ (озадачен вопросом). У гения?..

СИБАРИТ (Мольке). Граф де ла Моль, напомните студенту, каково Вам пришлось в столице вонючих болот без этой самой бумажки на жительство?..

МОЛЬКА. Век не забуду, Маэстро…

СИБАРИТ. Веди своё чудо. Если он забавный, пусть кормится. Нет – прочь со сцены.

НЕЛИППОВИЧ. А двадцать пять рублей?..

СИБАРИТ (вздыхает). Хотя бы раз, дьяволы, сделали для меня что-нибудь бесплатно. Возьми в ящике (кивает на массивное бюро).

НЕЛИППОВИЧ. Узнаю великодушие нашего Светоча! (Уходит в дверь).

МОЛЬКА (ухмыляется). В лесу старушка сидит в кадушке…

КАСЬЯН. …кругом распелись одни лягушки. Нет, на четвертной не тянет.

НЕЛИППОВИЧ вводит в гостиную белокурого ЮНОШУ.

НЕЛИППОВИЧ. Вот он – русский Байрон из города Саратов! (Тихо). В кресле – Сибарит, хозяин дома, а тот, что морщинами зарос, граф де ля Моль, но для нас, по-домашнему, просто Молька. Он ни какой не старик… он таким родился. Кстати, как секретарь популярного журнала Вершины, он очень полезен будет литературными связями.

ЮНОША (кланяясь). Очень приятно. Я интересуюсь и этим журналом, охотно читаю…

НЕЛИППОВИЧ (перебивая). Об этом после.

СИБАРИТ. Пусть молодой человек представится нам.

ЮНОША. Пан Геркулес много говорил о вас хорошего. А моя фамилия – Шелковников.

СИБАРИТ. Как? Шиповников?..

ЮНОША. Нет, Шелковников. Имя – Валентин, отчество…

МОЛЬКА (перебивает). Обстоятельный паренёк. Сейчас он нам и про свою бабушку расскажет…

СИБАРИТ. Князишка, возьмите себя в руки. А вы, юноша, продолжайте свой рассказ.

ВАЛЕНТИН. Да, собственно… и всё. Бабушки нету. Вот разве что – очень люблю поэзию. Это как музыка, господа, не правда ли?..

НЕЛИППОВИЧ. Конечно, так! Поэзия даже лучше музыки…

СИБАРИТ. Русский Байрон сказал чистую правду.

ВАЛЕНТИН. Благодарю. (С лёгкой иронией.) Прошу прощения, это у вас фамилия такая – Сибарит?

МОЛЬКА. Представьте, да. По отцовской линии он из древних римлян…

ВАЛЕНТИН (указывая на Касьяна). А кто этот господин?

МОЛЬКА. Он из Нижнего Новгорода. Но, увы, он… глухонемой! Мы никогда не слышали его голоса, одно мычание и то редкое. Он всем доволен.

СИБАРИТ. Мудрые японцы утверждают: ничего не сказать – значит, много сказать.

КАСЬЯН подходит вплотную к ВАЛЕНТИНУ, долго осматривает его.

КАСЬЯН (строго). Почему-то мне кажется, что вашу покойную бабушку звали Аглая. (Смотрит на Валентина пристальным глазом). А её любимую собачку – Филька… (Другим тоном). Меня зовут Касьян, прямой потомок Козьмы Минина (протягивает руку).

Вошла НЯНЬКА с корзиной и скатертью. Увидев незнакомца, остановилась в большом изумлении.

НЯНЬКА. Матерь Божья, Пресвятая Богородица!.. Откуда ж этот ангелочек взялся?.. Какой чистенький да стройный весь…

ВАЛЕНТИН (смущён). Здравствуйте… (с поклоном) очень рад. Моя фамилия…

МОЛЬКА. Ганна Модестовна, добрейшая, надо полагать, юшка уже готова?

НЯНЬКА. Взять бы хорошую палку, да и…

КАСЬЯН. Кто палку взял, тот и капрал.

НЯНЬКА (Мольке). Чего рожу-то корчишь, Сверчок, и без того страшон, как леший... В другой раз возьму утюг горячий, да пройдусь по твоей харе, глядишь и на пользу пойдёт, омолодеешь… (Валентину, слёзно). А вы, сударь, не путались бы с ними. Это ж враги человеческие!.. А на вас посмотреть, так одно удовольствие. Уж так хорош, так мил – ой, не мужское это дело в красавцах-то ходить. Ну, словно херувим сюды впорхнул, честное слово!

КАСЬЯН. Умри, матрона премудрая, но ведь лучше не скажешь! Воистину – Херувим!

НЯНЬКА. Тьфу на вас, бесстыжие, пойду я – от греха подальше (уходит).

МОЛЬКА. Простите наше любопытство, Валентин, но мне не терпится узнать, вы случайно не родственник вашего однофамильца, он тоже стихи пишет, и замечу от себя, весьма талантливо выходит? Он тоже – Шелковников.

ВАЛЕНТИН (растерянно). Нет… не знаю. А он что написал?

МОЛЬКА. Даже странно, что вы его не знаете. Вот, послушайте… Минуту, сейчас вспомню (завывает):

В степи – избушка,

Кругом – трава.

В избе – старушка

Едва жива…

Пронзительные строчки, скажу я вам…

ВАЛЕНТИН. Но позвольте, это ведь я написал. Это мои стихи! И в последней строчке следует читать – …пока жива…

МОЛЬКА. Не может быть! Так это вы автор этих шедевров?

ВАЛЕНТИН. Но откуда вы их знаете? Я нигде не печатался…

МОЛЬКА. Какая скромность! Да ваши стихи по всему Петрограду в списках ходят, вот и Касьян не даст соврать…

КАСЬЯН. Было такое, сам читал.

СИБАРИТ. Алло, граф де ла Моль, ты должен устроить его стихи в серьёзном журнале. Полагаю, для нашего юного друга эта помощь не покажется оскорбительной?

ВАЛЕНТИН. Поверить не могу, неужели это всё обо мне говорится?

Снова звонит телефон. На этот раз СИБАРИТ прошёл в кабинет быстрее.

НЯНЬКА (входя, Мольке). Пойди-ка, Князёк, в кухню. Принеси котёл, хватит на мне ездить.

МОЛЬКА послушно идёт на кухню, под хохот друзей.


НЕЛИППОВИЧ. Анна Модестовна, икорка, надо полагать, на льду стояла?

НЯНЬКА. Так сожрёшь.

НЕЛИППОВИЧ. А сахарком, морковкой побалуете?

НЯНЬКА. Да на тебя, кролика, не напасёшься. Ты что ж, решил всю жизнь морковь трескать? Может, колбаской оскоромишься, наконец?.. (Уходит).

КАСЬЯН. Старуха права, и с сахаром ты перебираешь, почтенный Геркулес.

НЕЛИППОВИЧ. Да не могу я без него! Организм у меня такой… Потому и пятаки медные сгибаю в трубочку. Тебе, шахматист, отродясь, такого не смочь.

КАСЬЯН. А тебе, студент, не приходило в голову, что пятаки не для того чеканят?

ВАЛЕНТИН (прерывая паузу). А разве можно так – с пятаком?

НЕЛИППОВИЧ. Давай пятак, покажу.

ВАЛЕНТИН роется в карманах и протягивает НЕЛИППОВИЧУ монету. Тот внимательно её разглядывает и прячет в карман. Новый совсем. Портить не будем, Касьян прав. Он на трамвай пригодится.

СИБАРИТ (входя). Чего ждём? Меня?.. Вам, мой друг, комфортно здесь?

ВАЛЕНТИН. Да, конечно, но почему Нянька вам на полу накрывает?

СИБАРИТ. То давний обычай, мой друг. Наследье старины глубокой… (Садится в своё кресло, согнав оттуда Касьяна.) Могу рассказать, пока Няньки нет. А впрочем, глухонемой Касьян лучше это делает, изящнее.

КАСЬЯН. Охотно поведаю старую песню. Случилось это много лет назад в семействе нашей кормилицы, когда напал на их родню страшный мор…

ВАЛЕНТИН. Что?

КАСЬЯН. Напасть такая, будто чума – родственники помирать стали, все как мухи. А покойника поначалу куда кладут? На стол. И, понятное дело, стол постоянно занят!..

Вошли НЯНЬКА и МОЛЬКА с огромной кастрюлей.

МОЛЬКА. Чуете запах?.. Удалась юшка!

ВАЛЕНТИН. Удивительный сюжет вы рассказали сейчас. Можно сочинить такую жуткую балладу… в духе Жуковского, например.

НЕЛИППОВИЧ. Даже обязательно. Вы записывайте, мой друг, вам разрешаю.

ВАЛЕНТИН. Ей-богу, запишу, пан Геркулес.

Когда все уселись на ковре, НЯНЬКА отошла в сторону.

НЯНЬКА (всех перекрестив). Ну, жрите, да меру знайте. (Валентину строго). А ты, малец, за ними не больно спеши, без пользы. Только себя загубишь. (Степенно удаляется).

СИБАРИТ. Был в нашей компании один поэт, теперь вас двое. Я надеюсь, наш новый друг не оставит нас, и встречи наши будут частыми?

ВАЛЕНТИН. Почту за великую честь бывать у вас, друзья!..

СИБАРИТ. Предвкушая нешуточные успехи нашего нового друга на ниве высокой поэзии, предлагаю выпить… за здоровье его матушки! (Пьёт).

НЕЛИППОВИЧ. Как хорошо сказал Светоч! Словно песню спел (пьёт).

КАСЬЯН. За женщин выпить – достойное дело (тоже пьёт).

ВАЛЕНТИН (слегка отпивает из рюмки). Я раньше не верил в себя… (закашлялся), а теперь, с сегодняшнего дня, верю! Я напишу целую книгу и посвящу её всем вам!

МОЛЬКА (Валентину, жуя бутерброд). А моих стихов, полагаю, не читали?

ВАЛЕНТИН. Так это вы поэт?

МОЛЬКА. Он самый. Мои стихи даже в гимназических хрестоматиях есть.

СИБАРИТ. Ты лучше сыграй нам, добрый Князишка… Шопена, что ли.

МОЛЬКА (неохотно отрывается от еды). Желание Светоча для нас всех – закон. (Садится к роялю, начинает проигрывать что-то грустное, потом резко берёт аккорд и меняет тему - звучит озорная мелодия Оффенбаха, и скверным голосом Молька запел). В степи стоит себе избушка, кругом трава, одна трава, живёт себе в избе старушка и хоть скрипит себе едва, Но в руки взяв вина стакан, Слезу платочком утирает, Танцует весело канкан, и быстро выпив, – умирает…

ВАЛЕНТИН (обескуражен). Но у меня всё совсем не так…

МОЛЬКА (продолжая наигрывать мелодию). Я знаю, но законы жанра, мой друг… и против них не попрёшь. И потом – великому Оффенбаху подходит этот вариант (Закончил музыкальный повтор и вышел на коду).

СИБАРИТ. Довольно! Коньяк в сторону, будем пить шампанское! Геркулес, неси-ка, дружок, бутылку и непременно со льда.

ВАЛЕНТИН (встаёт с ковра). Простите, господа. Но время пришло откланяться. Я счастлив оказаться в вашем доме, и для меня огромная радость знакомство с такими людьми, как вы… Однако мне, правда, необходимо покинуть вас. Дела-с.

СИБАРИТ. Браво, поэт. Отпускаем вас, милейшее создание, но оставляем себе надежду, что вы не обиделись на нас и станете чаще бывать в нашем амфитрионе.

ВАЛЕНТИН. Непременно, господа… Обязательно даже, добрые люди!

МОЛЬКА. Жду новых стихов, коллега. И помните завет Тютчева – стихи никогда не доказывали ничего другого, кроме большего или меньшего таланта их сочинителя. НЕЛИППОВИЧ и ВАЛЕНТИН выходят. (После паузы). От его целомудрия меня слегка подташнивает.

СИБАРИТ. Понимаю, граф… (Касьяну.) А твоё мнение, Король шахмат?

КАСЬЯН. Согласен, но с оговоркой: сейчас девственность Херувима пребывает в воспалённом состоянии.

МОЛЬКА. Для шахматиста – диагноз слишком мудрёный.

СИБАРИТ (Мольке). А ты, граф, в самом деле, напечатай его вирши в своём журнале.

МОЛЬКА. Это зачем же?

СИБАРИТ. У меня родилась шикарная мысль. Давайте делать из желторотого Байрона – знаменитость. Догадываетесь, о чём я говорю?..

МОЛЬКА. Давно понял, Светоч. Идущие на смерть приветствуют тебя!

КАСЬЯН. И я смекаю… кажется.

СИБАРИТ. Вот и отлично! Но не будем терять бдительности, мы этого гения пока совсем не знаем…

КАСЬЯН. А что если саратовское сокровище подсунуть выскочке Мейерхольду! Нашепчем носатому, что, мол, замечательный драматург, и не чета – твоему Алексашке Блоку с его бездарным Балаганчиком…

СИБАРИТ. Молодец, король, мыслишь – на три хода вперёд.

На просцениуме появляются ГАЕРЫ. Они прислушиваются к словам СИБАРИТА. У первого ГАЕРА в руках огромный будильник, на котором он переводит стрелки и заводит часы. Второй, держа куклу, гладит её по головке.

НЕЛИППОВИЧ (входит с бутылками, гордо оглядывая компанию). Ну что, Светоч Сибаритович? По вашим глазам вижу, что находка стоит четвертного, но уже серебром, верно?

СИБАРИТ (в возбуждении, хлопает в ладони). Твой протеже стоит дороже, храбрый шляхтич. Я плачу тебе двойную ставку. Открывай шампанское!

НЕЛИППОВИЧ только и ждал команды. Хлопнула пробка, и под общий хохот полилась игристая влага. Декорация погружается в темноту.Начавшаяся пантомима ГАЕРОВ сводится к тому, чтобы показать, как им сейчас весело – они буквально задыхаются от смеха, тыча пальцами в то место, где находилась декорация гостиной. Потом начинают петь.

Тема: Время пошло! В приятном безделье проходит жизнь, но опасность, как зверь, где-то рядом, от неё никто не застрахован…

С ц е н а 3. УТРО МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА.

Закончив пение, ГАЕРЫ озорными жестами предваряют следующий эпизод. Комната с постелью и ширмой, за которой угадывается присутствие женщины.
Надпись на транспаранте гласит - ГОСТИНИЦА “УЮТНЫЙ ОЧАГ”.
ВАЛЕНТИН в халате мещанской расцветки, сидя у стола, читает газету.

ВАЛЕНТИН. А как тебе этот перл, дорогая… задыхаюсь от восторга (читает вслух): Центральный комитет партии народной Свободы, извещая нас о гибели России, просит пожаловать на концерт-митинг с участием лучших сил балета, а также министров… Пойти, что ли?.. А это что такое?.. Гляди, каков перл, задохнуться можно - С днём рождения товарища Ангела! Небо смеялось, сказал бы сейчас мудрый Сибарит. (Кричит.) Ты скоро там, дитя Петрограда? Сейчас принесут завтрак. (Взяв другую газету, лихорадочно шерстит её, что-то в ней отыскивая.) Минуточку, а где же обещанное блюдо? (Переворачивает страницу.) Ага, вот оно! (Углубляется в чтение).

Из-за ширмы появляется ЛЯЛЯ с полотенцем в руках.

ЛЯЛЯ. Мы будем кушать твои газеты?

ВАЛЕНТИН (продолжая читать). Нет уж, моя сладкая, эти газетки мы кушать не будем, они ещё мне пригодятся. (Смотрит внимательно на девицу.) А ведь ты, Розочка, и без марафета вполне… конфетка.

ЛЯЛЯ (явно польщёна услышанным). Когда без фантика?

ВАЛЕНТИН (разглядывая платье). А фантик следует сменить, вульгарен… (про себя.) как и твой язык… (громко.) Признайся, Розочка, ты умеешь радоваться чужому счастью?

ЛЯЛЯ. Как и чужому горю.

ВАЛЕНТИН (тихо). О, Боже!.. (протягивает ей газету). Тогда прочитай вот тут, где ногтем отмечено… Ты читать-то умеешь?

ЛЯЛЯ. Обижаешь, писатель (берёт газету.) Сказал бы раньше такое, глядишь, я бы ни за что не осталась тут.

ВАЛЕНТИН. Какие мы гордые. Надеюсь, не жалеешь?

ЛЯЛЯ (усмехается). Где читать, не вижу… это, что ли?.. (Читает.) Входящий в известность поэт В.Шелковников в скором времени отправляется в Италию, на КапрИ…

ВАЛЕНТИН (поправляет ударение). На КАпри! Остров такой. Дальше читай.

ЛЯЛЯ. …где будет работать над задуманной им большой эпической поэмой о странностях… А кто этот Шелковников?

ВАЛЕНТИН (жмурясь, не сразу). Один мой знакомый. Очень хороший знакомый, самый близкий… ближе не бывает.

ЛЯЛЯ. (в миноре). Понятно… (Подумав, с удивлением.) Ты горевать должен, а не радоваться, когда дружок тебя кинул.

ВАЛЕНТИН (продолжая рискованные рассуждения). Горевать? Нет, Розочка, наши отношения зашли так далеко, что мне ничего не остаётся, как испытывать великие чувства радости и гордости за него...

ЛЯЛЯ. Эти чувства не для моей головы, дружок. На педрика ты вроде не похож?..

ВАЛЕНТИН. Ты захотела новых доказательств?.. (Заливаясь смехом). Ах, этот проказник – пузатый графинчик де ля Молька! (Вертится по комнате.) А ведь совсем не плохо придумано, чёрт возьми!.. Знать бы ещё, какую такую поэму собирается писать господин Шелковников?.. И в мыслях не держал ничего подобного. Хотя – почему бы и нет?.. Вот возьму, и напишу поэму…

С треском распахнулась дверь, и на пороге обозначился странный человек в пальто. Брюк на нём не было, пиджак свисал на одной руке, а в другой незваный гость прижимал к телу большую японскую вазу. Это чудит ПЕРВЫЙ ГАЕР, о чём он сразу же знаками и ужимками предупреждает зрителей.

ГОСТЬ (тяжело дыша, явив на лице смертельный ужас). Затворите дверь!.. И на ключ обязательно, два поворота…

ВАЛЕНТИН нехотя направился к двери, чтобы исполнить странную просьбу гостя. ЛЯЛЯ-РОЗОЧКА от испуга спряталась за ширму.

ВАЛЕНТИН (щёлкнув замком). Что ещё прикажете, милостивый государь?

ГОСТЬ. Если на чистоту, сейчас я выпил бы с удовольствием полстакана вина, сударь.

ВАЛЕНТИН. Увы. Не держим-с… (Смотрит на вазу). Эта вещь вас не обременяет?

ГОСТЬ. В самом деле, избавьте меня от неё. (Протягивает вазу, но, поняв, что она не пробудила к себе интереса, ставит её на стол и быстро садится на стоящий рядом стул).

ВАЛЕНТИН (оставшись без стула с досадой). Вам из окна не дует?

ГОСТЬ. Видите ли, мой дорогой друг, иногда возникают обстоятельства, никак не предсказуемые, вот и я совершенно случайно оказался в вашем номере.

ВАЛЕНТИН. Понимаю, проходили мимо. А ведь мы, сударь, кажется, не знакомы?

ГОСТЬ (вставая). Да, позвольте вам представиться, любезные молодожёны… ВАЛЕНТИН быстро забирает освободившийся стул и садится на него. …Моя фамилия Санталов, сотрудник банка. Иногда снимаю номер в этой гостинице… (Вдруг смутившись). Понимаю, вас удивляет мой вид, но…

ВАЛЕНТИН. Ничего подобного. Даже напротив, я восхищён смелостью вашего наряда. Гусар, да и только!

САНТАЛОВ (прислушивается, подходя к двери, шёпотом). Был гусар, да весь вышел… Тсс! Он идёт, кажется?..

ВАЛЕНТИН (так же шёпотом). Кто?

САНТАЛОВ. Муж. Пусть меня извинит ваша очаровательная супруга за некоторые подробности, но как честный человек, я должен вам кое-что разъяснить. Вы понимаете, он меня… застал. Хотел даже стрелять, но что-то у него не получилось с наганом. И я убежал.

ВАЛЕНТИН. Вместе с вазой?

САНТАЛОВ. Я схватил первое, что попалось под руку. Если бы этот зверь напал на меня, я бы разбил эту красоту об его голову!

ВАЛЕНТИН. Простите, но моей жёнушке, в самом деле, излишне слушать такие подробности. Для девушки из профессорского семьи подобные истории – адюльтер па де труа и всё такое – не на пользу.

ЛЯЛЯ. Да ты чего, приятель?..

САНТАЛОВ. Да, да, я понимаю (пытается поцеловать руку Ляли.) Тысячу извинений, очаровательное существо… (целует руку возле локтя).

ВАЛЕНТИН. Ты хотела, моя радость, погулять с утра. Наведаться в магазины… (берёт девушку за плечи и подводит к двери.) Только будь осторожна на улице. Больше всего остерегайся извозчиков, сокровище моё, они такие лихачи…

ЛЯЛЯ хочет что-то возразить, но ВАЛЕНТИН лишает её этой возможности, приставая с поцелуями. ГАЕР-САНТАЛОВ от удовольствия гримасничает.

Встретишь ненароком Мусю, прелестную Козочку – ей мои восторги.

ЛЯЛЯ. Да ты же насмерть рассорил нас вчера, паразит!

ВАЛЕНТИН. Дело это поправимое. Будь с ней предельно ласковой. (Шёпотом) и не говори, что ночевала у меня.

ЛЯЛЯ. Какая же ты змея, ангелочек! (Уходит, хлопнув дверью).

ВАЛЕНТИН (подходя к столу). Милые ругаются, только тешатся… (Садится на освободившийся стул).

САНТАЛОВ. Дело молодое, как же. Был со мной такой случай...

ЛЯЛЯ (резко вбегая). Моя шляпка!.. (Оглядывается.) Куда ты её спрятал?

ВАЛЕНТИН. Как, у тебя была шляпка? (Спохватывается) ах, да, ну конечно. Я же тебе её и покупал.

ЛЯЛЯ (обнаружив шляпку). Чтобы гулять по магазинам, пупсик, нужны деньги.

ВАЛЕНТИН (Машинально лезет в карманы). Разумеется, прелесть моя… кто же этого не знает. (Достаёт мелочь). Возьми, дорогая, и ни в чём себе не отказывай.

Увидев мелочь, ЛЯЛЯ фыркает, но деньги забирает и гордо направляется к выходу. Походка оскорблённой девушки была столь впечатляюща, что заставила мужчин внимательно посмотреть ей в след. (Лучезарно улыбаясь.)
Итак, я весь внимание.

САНТАЛОВ (без охоты). Когда я убегал от этого чудовища…

ВАЛЕНТИН. Кстати, милостивый государь, у вас не найдётся рублей… тридцать?

САНТАЛОВ (удивлён наглостью юноши). Нет, пожалуй… (роется в кармане пиджака.) Вот разве что десятка обнаружилась.

ВАЛЕНТИН. Мало. Задолжал за эту чёртову шляпку… Необходимо хотя бы тридцать, дружище.

САНТАЛОВ. А вы продайте эту вазу. Полагаю, она совсем не дешёвая.

ВАЛЕНТИН. А что об этом подумает женщина, вами любимая?

САНТАЛОВ. По-вашему, я должен её вернуть? Между прочим, я оставил там своих вещей, рублей на пятьдесят…

ВАЛЕНТИН (усмехаясь) …и любимую даму во власти чудовища. Не так ли?

САНТАЛОВ. Даму?.. (Вдруг заржал). Вы ещё не знаете женщин, мой молодой друг, а её в особенности. Эта баба не нуждается в моей помощи. В одиночку она от десяти мужей отвертится, при том без всякого для себя ущерба. Нашему брату в таких случаях куда труднее. (Протягивает Валентину деньги.) Вот, возьмите, всё что есть.

ВАЛЕНТИН (забирает деньги). Вам нужна моя помощь?

САНТАЛОВ. Едва ли… Ситуация на много сложнее, чем вы думаете. Я снимаю комнату у сестры этого монстра, который… загнал меня к вам.

ВАЛЕНТИН. Кажется, я начинаю догадываться…

САНТАЛОВ (вздыхает). О, едва ли, мой милый друг… Если моя очаровательная хозяйка узнает от него, что я изменил ей с его женой, а она обязательно узнает…

ВАЛЕНТИН. Помилуйте, сударь! Да это же какой-то свальный грех получается?..

САНТАЛОВ. Теперь вам открылся весь трагизм моего положения…

ВАЛЕНТИН. Скажу начистоту, сударь, ваша история, напрочь лишена романтизма…

В дверь громко постучались и, не дожидаясь ответа, вошли в длинных пальто возбужденные МОЛЬКА и КАСЬЯН. Увидев странную картину – ВАЛЕНТИНА в халате и с ним человека без штанов – остановились, поражённые зрелищем.

МОЛЬКА. Похоже, брат Касьян, мы тут совсем некстати нарисовались, а?..

КАСЬЯН. И что же прикажете делать, князишка?

ВАЛЕНТИН быстро осознал пикантность ситуации, в которой оказался в глазах товарищей, и засуетился.

ВАЛЕНТИН. Что вы там встали?.. Проходите в комнату. Вот, познакомьтесь – господин Санталов, банкир…

МОЛЬКА. Только не говори, любезнейший, что он тоже поэт. Касьян, мне почему-то вспомнились строчки одного не очень талантливого лирика – нас было двое в неглиже, мы познакомились уже…

ВАЛЕНТИН. Понимаю, тут необходимы объяснения…

КАСЬЯН. Необходимо быстро одеваться, Херувимушка, ты понадобился нам и срочно. По делу.

ВАЛЕНТИН (направляется к ширме). Какому ещё делу?

САНТАЛОВ. А мне с вами можно, господа?

МОЛЬКА. Нет. Дело сугубо конфиденциальное.

КАСЬЯН. И совсем не по вашему профилю.

ВАЛЕНТИН (из-за ширмы). Я с ним только что познакомился.

МОЛЬКА. Понимаем, мы не дети. Хотя лично я такого рода знакомства не одобряю. Увольте-с.

КАСЬЯН. А я голову ломаю, отчего это в стране рождаемость упала?..

ВАЛЕНТИН (за ширмой). Оставьте беднягу в покое, ему сейчас не до вас.

КАСЬЯН (испуганно). Избави Бог!

ВАЛЕНТИН (выходит из-за ширмы уже в костюме). Я к вашим услугам, друзья.

МОЛЬКА. Тогда пошли.

ВАЛЕНТИН хотел что-то сказать САНТАЛОВУ, но друзья силой выпихивают его из комнаты. ГАЕР-САНТАЛОВ от удовольствия даже запрыгал. Неожиданно дверь распахнулась, и возникла строгая физиономия КАСЬЯНА.

КАСЬЯН. И не стоит делать вид, что вы тут играли в шахматы. Я их даже не вижу. (Скрывается).

Декорация закрывается занавесом. ПЕРВЫЙ ГАЕР, надевая свою маску, выходит на авансцену. К нему присоединяется ВТОРОЙ ГАЕР, что-то спрашивает у приятеля, и тот показывает ему свой большой палец.

С ц е н а 4. СВИДАНИЕ С ПРИНЦЕССОЙ.

Занавес открывает декорацию, которую транспарант означил как «БУДУАР ПРИНЦЕССЫ!!!».
Хозяйка уютного гнёздышка – В е р а А р к а д ь е в н а – возлежит на канапе в позе утомленной Клеопатры. Телефонируя, она достаёт из хрустальной вазочки конфету и, надкусив её, откладывает, чтобы через мгновение взять новую.
На авансцене расхаживает СИБАРИТ, одетый во всё чёрное. Сзади, словно тени, его сопровождают ГАЕРЫ, подражая каждому его движению, не забывая, впрочем, прислушиваться к телефонному разговору ПРИНЦЕССЫ.

ВЕРА (в трубку). Нет, мамочка, ты же знаешь, для меня это всегда хлопотно. Заклинаю тебя, чудесная моя, никаких фантазий, если они – хоть в малейшем приближении – способны причинить мне беспокойство… Балет?! Боже упаси! Эка невидаль – синюшные девочки. Фу, едва подумаю, мороз по коже!.. Хорошо, maman, да, о себе я позабочусь сама… Нет, mon cher, едой я интересуюсь в последнюю очередь… (берёт очередную конфету.) В трюфелях? Ну, пожалуй, что уступлю, оскоромлюсь по вашей милости. Пришлите мне коробочку… Что? Какой ещё сюрприз?.. (её смех схож со звоном серебряного колокольчика.) Нет уж, приходи одна, и – никаких женихов! У меня уже дожидается один в гостиной… (ленивое движение рукой в сторону Сибарита.) Je vois que je vous fais peur (новый взрыв ангельского смеха.) Слава Богу, он не так суетлив как другие… д-да, симпатичный… Богат? Как все нувориши, но этот широк и на фантазии… Я бы уже дремала, maman, но что делать, он ещё здесь… Bonsoir, mon cher!.. Она кладёт телефонную трубку в вазу с конфетами, поправляет тёмный локон и медленно, но красиво поворачивает фарфоровую головку направо. Que diable… (Громко и с удивлением.) Бернард!.. Вы ещё не ушли?
СИБАРИТ вошёл в декорацию. В его глазах поблескивает демонический огонёк. Подходит к даме и, молча, смотрит на неё. ГАЕРЫ, попискивая и стыдливо прикрывая свои маски руками, исчезают.
Что вы на меня так смотрите?

СИБАРИТ. Прекрасная, ослепительная мраморная статуя… но лёжа. Упоительное зрелище. Выходите за меня замуж, богиня. Мне надоело общаться с вами через телефонисток. Не будем их интриговать своими тайнами.

Бернард Львович замечает трубку в конфетах, забирает её и кладёт на рычажок перламутрового аппарата, стоящего рядом, потом решительно приближается к ПРИНЦЕССЕ вплотную, чтобы осторожно поцеловать её пухлую ручку.

Я достаточно богат, чтобы окружить вас, если Принцесса пожелает, восточной роскошью… (целует её руку.) Я брошу всё к вашим ножкам – богатство, ум, изобретательность, свою свободу, наконец!

ВЕРА. Что вы там возитесь около моего лица?

СИБАРИТ. Всего лишь один и недолгий bese lamuret, госпожа.

ВЕРА (капризно). Неужели это доставляет вам удовольствие?

СИБАРИТ. Невероятное. (Снова целует).

ВЕРА. А я, кажется, задремала. Повторите мне последние слова. Я в них ещё не разобралась.

СИБАРИТ. Вы единственная женщина, которой я говорю эти слова.

ВЕРА. Какие слова – жениться?

СИБАРИТ. Точнее – выйти замуж, чаровница.

ВЕРА. Послушайте, жених, неужели я вам нравлюсь – такая?

СИБАРИТ. Сейчас больше, чем когда-либо! Для меня образ спящей красавицы, самое желанное зрелище! Такая женщина как вы, Верочка, – это истинный клад, о котором я непрестанно грезил с самого детства.

ВЕРА. Обождите, дерзкий собственник. Вы не даёте мне подумать. Женитьба, как мне известно – это такая возня?.. Портнихи, документы, обручение, толпа зевак, что-то там ещё ужасное…

СИБАРИТ. Всё исключим! Всё отринем! Толпу оттесним! Одно только слово и…

ВЕРА. И вы не будете меня… тормошить?

СИБАРИТ (не сразу). Я очень деликатен, мадемуазель, в таких делах.

ВЕРА. Человек вы, конечно, приятный, даже великолепный, как я слышала, и сознаюсь, вами нельзя не увлечься. Но…

СИБАРИТ (с жаром, сделав несколько шагов). Я уже всё придумал! Наш медовый месяц, Верочка, пройдёт в путешествии по Италии…

ВЕРА. Отчего же в Италии?

СИБАРИТ. Эта страна создана для красивых женщин! И вполне может послужить местом для нашего долгого счастья.

ВЕРА. Постойте, о чём вы? Об эмиграции?..

СИБАРИТ. И это предвижу. Горемычная Расеюшка, боюсь, утрачивает последние привлекательные свойства, и держаться за её ландшафт в ожидании непредсказуемого – занятие в наши дни, по меньшей мере, легкомысленное.

ВЕРА. Вы меня пугаете, набоб. Неужели у нас всё так плохо?..

СИБАРИТ (в сторону, цитируя Пушкина). И прекрасны вы некстати… и умны… да невпопад…

ВЕРА. Что вы там шепчете, я не слышу?..

СИБАРИТ. В этой стране, моя богиня, даже детей рожать опасно.

ВЕРА (капризно). О чём это вы вдруг заговорили, я опять не соображаю?..

СИБАРИТ (не сразу). Нянька моя призналась недавно… (Запнулся.) Ребёночка хочет. Говорит, так понянчить его охота, что и сказать невозможно.

ВЕРА (простодушно). Пусть заведёт себе, и нянчит. Какие тут проблемы?

СИБАРИТ. Ей поздновато будет. Вся надежда теперь… на вас, богиня.

ВЕРА (взрываясь). Какой вздор! И думать не смейте! Вам самому-то не стыдно говорить такое?

СИБАРИТ. Какое такое?

ВЕРА. Подобное балагурство поберегите для своих оболтусов.

СИБАРИТ. Едва ли им надо знать о наших грёзах, у них своих фантазий – с избытком.

ВЕРА. Странно ещё, что их сейчас нет с вами. Без них вы смотритесь таким беспомощным, скучным. Вот и говорите всякую чепуху!

СИБАРИТ (охотно меняет тему). Между прочим, в данное время они выполняют одно очень деликатное поручение. Результаты его, я надеюсь, доставят вам, Верочка, пусть и небольшое, но удовлетворение. Они пожелали достойно проучить зарвавшегося идиота.

ВЕРА. С дураками у меня не может быть никаких дел. Таков мой принцип.

СИБАРИТ. К сожалению, дураки плохо осведомлены о ваших принципах и наглым образом напрашиваются к вам в друзья. Вы уже забыли беспардонную выходку студента Храпченко?..

ВЕРА. Кажется, это что-то грустное… стоит ли говорить о дурном.

СИБАРИТ. Тогда поговорим о приятном. У нашей Принцессы не за горами день её ангела. И мои оболтусы мечтают явиться к вам с подарками…

ВЕРА (встрепенулась). Да вы в своём уме? Ведь сколько хлопот, возни?.. Случись такое, я же слягу на три дня совершенно разбитая. Вы как нарочно решили мучить меня сегодня!

СИБАРИТ. Этот ангельский день можно провести в любом другом месте. Даже в Зимнем дворце, если Принцесса прикажет! Мне нужно только ваше согласие, Верочка. В Петрограде для меня всюду открыты двери – от ресторана и спортивных клубов, до трактиров включительно.

ВЕРА. Что, трактир? А это не опасно? Там же могут быть бомбисты.

СИБАРИТ (нервничает). Выбор за вами, богиня. Со мной вы всюду будете в полной безопасности. Даже в трактире. Но я поставлю одно условие.

ВЕРА. Какое ещё условие?

СИБАРИТ. В этот радостный день я, наконец, услышу благую весть… и вы, моё единственное счастье, подадите мне знак, что согласны стать… моей женой.

Появились ГАЕРЫ, ладошки возле ушей.

ВЕРА. Но трактиры посещает и этот сумасшедший… Распутин?..

СИБАРИТ (с напором). Выходите за меня замуж, соблазнительница, и сам Распутин не посмеет приблизиться к вам! Я обгрызу мясо с его костей, если он сделает хоть один шаг в вашу сторону…

ВЕРА. Да что вы такое говорите, страшный человек?!

СИБАРИТ. Да, да! Наконец-то у меня появится законное право откусить нос этому пакостнику!

ВЕРА. Понимаю… и для этого вы хотите жениться на мне?

СИБАРИТ (выдержав паузу, серьёзно). Вы отказываете мне, Принцесса?

ВЕРА (устало). Отчего все мужчины – такие несносные. И вы тоже, мой друг, увы, не исключение.

СИБАРИТ. Я остаюсь без всякой надежды?

ВЕРА. Почему же. Вернёмся к этому разговору через неделю. (Неожиданно). Но в Италии, как я слышала, тоже полно разбойников? Разные Гарибальди, Рональдо, Спартаки какие-то, Гаспароне… (Зевает и закрывает глаза).

СИБАРИТ. На вас плохо влияет оперетта… (В сторону, в отчаянии.) Небо смеялось… Ведьма, натурально ведьма, чёрт её возьми!..

СИБАРИТ достаёт сигару и возвращается на авансцену. ГАЕРЫ изнывают от хохота. Один даже завалился на пол. ПЕРВЫЙ ГАЕР куда-то его манит, но лежащий знаками и мимикой отказывается, дескать, не понимает его. Тот продолжает свою игру.

ВТОРОЙ ГАЕР. Увы, и в следующей сцене нам с тобой делать нечего! Там своих шутов хватает…

Декорация темнеет.

С ц е н а 5. СТРАШНАЯ МЕСТЬ СИБАРИТА.

Транспарант гласит - «РЕМОНТ ПАРИЖСКИЙ! (ДОМ ФЁДОРА ХРАПЧЕНКО)».
За пустым столом сидят четверо – к л е в р е т ы и хозяин дома ФЕДЯ ХРАПЧЕНКО. ВАЛЕНТИН выглядел сейчас довольно странно: в прическе полный беспорядок, взгляд выражал полую индифферентность к происходящему.

МОЛЬКА (крутит головой). Ну что же… подведём черту. Порадовал ты нас, Федя. Парижский шик – это зрелище… удивил! Верно, Касьян?

КАСЬЯН. Глаз ломит – такая красотища кругом!.. Не дом, а дворец… Шахерезада в чистом виде… даже с избытком.

МОЛЬКА. Теперь и Сибариту сюда пожаловать не стыдно… если пожелает.

ХРАПЧЕНКО. Нужен он мне больно. Я уже забывать его стал, пустозвона… Скоро здесь такие гости станут бывать… даже иностранцы!

МОЛЬКА. Ты нам шепни, мы разом прискочим…

ХРАПЧЕНКО. И не надейтесь. Считайте ваш визит последним появлением в моём доме.

КАСЬЯН (Мольке). Маркиз, как это я сразу не допёр… Организовать бордель для иностранцев – эта идея, что и говорить, наповал!..

ХРАПЧЕНКО (испугавшись). Ты в своём уме, шахматист?..

МОЛЬКА. Ну, какой бордель, Касьян?.. Федя женщин не только стесняется, он их боится как огня! Верно, Федя?

ХРАПЧЕНКО (поглядывая на Валентина). Бояться надо женского коварства... А он действительно глухонемой?..

КАСЬЯН. Как тебе объяснить?.. Мудрые японцы говорят: ничего не сказать, много скажешь.

ХРАПЧЕНКО. Дураки они, твои японцы… И он ничего не понимает?

МОЛЬКА. А ты расспроси его, калеку, может, тебе повезёт…

ХРАПЧЕНКО. И глаза у него мутные… А он не кусается?

КАСЬЯН. Да где же это видано, чтобы глухонемые кусались. Я думаю, он есть хочет (Мольке.) Как ты думаешь, граф?

МОЛЬКА. Алло, Федя, а почему мы сидим за пустым столом?

КАСЬЯН. Действительно, где самовар, баранки с конфетами, заморское вино?..

ХРАПЧЕНКО. А пирожных от Елисеева не желаете?

КАСЬЯН (радостно). Если есть, конечно, тащи!..

МОЛЬКА. Да ты не стой, добрая душа, ходи на кухню. Чаю отпить – дело Божье.

ХРАПЧЕНКО (встаёт). Свалились на мою голову, собаки голодные… (Уходит).

ВАЛЕНТИН (шёпотом). И надолго эта комедия?..

КАСЬЯН (тихо). Не торопи. Сейчас он от Сибарита получит большущий чайный привет… и мы свободны, как ветер.

МОЛЬКА. Он глуп, но хитёр… Попробуем его беспокойство отвлечь философским трёпом, это его усыпит окончательно. (Валентину.) А потом вся надежда на тебя. Умоляю, делай всё, как условились, не подведи нас…

ВАЛЕНТИН. А она, которую вы принцессой величаете – красивая женщина?

КАСЬЯН. Как тебе сказать?.. Граф, по-моему, она – чистый ангел, верно?..

МОЛЬКА. Верно. А свою пассию, вдову полковника, ты как величаешь?

КАСЬЯН (без пафоса). Мадонна.

ВАЛЕНТИН (в своих мыслях, мечтательно). Вот бы увидеть её одним глазком.

МОЛЬКА. Кого, вдову?

ВАЛЕНТИН. Зачем вдову, принцессу…

Его друзей вдруг обуял смех, и в ту же минуту в гостиную вошёл Федя, толкая перед собой тележку с самоваром и угощениями.

МОЛЬКА. Да, зависть, Федя, ощущение отвратительное, но ничего не поделаешь. Я думал, ты так, философ-схоластик, языком чесать мастер, а ты – человек дела…

ХРАПЧЕНКО (явно польщённый). Ещё Геродот заметил – лучше быть предметом зависти, чем сострадания или жалости… (ставит на стол самовар.) Ещё горячий…

КАСЬЯН. Кучерявый, Федя, афоризм, а для моего ума – так изрядно пошлый.

ХРАПЧЕНКО. Вы только послушайте этого циника...

КАСЬЯН. Кто, я – циник?

ХРАПЧЕНКО. И ты и он (показывает на Мольку), вы оба.

МОЛЬКА (жест в сторону Валентина). Может, скажешь, и этот бедняга – циник?..

ХРАПЧЕНКО. Он тоже, не волнуйтесь за него…

Валентин вдруг встал из-за стола, скорчил рожу, и отошёл от компании в глубину сцены.

МОЛЬКА. Да он же глухонемой!..

ХРАПЧЕНКО. И в чём разница?

КАСЬЯН. А по мне он, скорее ангел, как я понимаю, натуральный херувим…

ХРАПЧЕНКО. Вот именно, кругом одни херувимы… Я вам другое скажу… (После паузы.) Вся русская история до Петра – одна панихида, а после Петра – сплошное уголовное дело.

МОЛЬКА. Федя, ты меня пугаешь. Какие жуткие мысли бродят в твоей головушке?..

ХРАПЧЕНКО (польщённый). Это поэт Тютчев изрёк, мой тёзка…

КАСЬЯН. А я, пожалуй, соглашусь с Федей… и с тем, который Тютчев. Поглядишь кругом – одна уголовщина. Человеку без денег… ну просто нет возможности оставаться порядочным христианином…

ХРАПЧЕНКО (подавая Мольке стакан чаю). А всё почему? Гнилая монархия не воспринимает свежие идеи, боится их… Теперь у всех на уме одно – Распутин! Спаситель Отечества!... Только на Бога-то надейся, да сам не плошай… Без хороших идей так и будем сидеть в сортире у старухи Европы.

КАСЬЯН. Да ты уже натуральный политик, Федя… Хоть завтра в Думу запускай.

МОЛЬКА. Это, Касьян, не про Федю, он же философ, забыл что ли?..

ХРАПЧЕНКО. А с деньгами, да ещё с свежими идеями…

МОЛЬКА. Наглядно видим, вон какой шикарный ремонт отгрохал…

Неожиданно Валентина настиг кашель, натужный и с хрипом.

КАСЬЯН (кивает на Валентина). Вот именно. А мы пяти рублей не имеем, чтобы по-людски принять, угостить нашего товарища из далекого Саратова. Показать ему столицу, красоту её окрестностей. Свозить в Петергоф, наконец, ну в Павловск, хотя бы…

ХРАПЧЕНКО. Глухонемого?

МОЛЬКА. Да что ты заладил одно и то же!.. Он что, не человек разве?.. (рукой подзывает Валентина, показывает на его стул). Давай к нам, чаю попьёшь, кашель и отпустит…

ХРАПЧЕНКО (смеётся). Так он тебя и услышал…

Валентин вернулся к столу и сел на стул. Разглядывает угощения.

ХРАПЧЕНКО. Скажи на милость, услыхал… (Валентину). Эй, ты!.. Хрюкни, что ли! А я тебе чаю налью, уроду.

МОЛЬКА. Алло, Храпченко, шалишь, ему и без тебя тошно. А чаю налей, не скупись.

КАСЬЯН. И сахару ему побольше.

ХРАПЧЕНКО. Раскомандовались в моём доме… (таинственно.) А я, не сегодня-завтра с Распутиным обедать собираюсь. Уже сговор имеется. Вот тогда держитесь у меня все! Утрясу любого…

МОЛЬКА. Размечтался…

МОЛЬКА встаёт, берёт за рукав ВАЛЕНТИНА, другой рукой его стакан с чаем и отводит приятеля в угол комнаты. Поставил чашку на пол.
Гав! Сидеть тут! Куш!.. Сейчас и сахар принесу.
ВАЛЕНТИН послушно уселся на пол. ХРАПЧЕНКО брезгливо поглядывает в его сторону.

ХРАПЧЕНКО (расслабившись). Ну, чисто собачонка, глухонемой-то…

КАСЬЯН (хлопает себя по лбу). Совсем забыл! Федя, ты на ремонте, понятное дело, опыту набрался, а мышей тебе не довелось травить?

ХРАПЧЕНКО. Что, мышей?.. Нет, Господь миловал. А к чему это ты?

КАСЬЯН. Да, понимаешь, завелись у нас в квартире мышки. Такие злые, всех кошек распугали… (Достаёт пакетик.) Купил я нынче отравы, а как её пользовать, не пойму. Может, ты растолкуешь... (Трясёт пакетиком перед носом Храпченко, потом кладёт на стол).

ХРАПЧЕНКО. Опасная гадость, а ты её на стол выложил. Убери, от греха подальше!

ВАЛЕНТИН, покинув свой угол, оказался у стола и взирает на таинственный пакет. Внезапно, стремительным движением, хватает пакет и высыпает содержимое себе в ладонь. (С ужасом.) Что он делает?.. Остановите его!

ВАЛЕНТИН облизывая ладонь, улыбается.

МОЛЬКА (после паузы, в отчаянии). Ох, не в добрый час ты, Храпченко, со своим сахаром… (Хватает Валентина за руку и снова отводит его в угол.) Помилуй Бог, случится что, как мышь окочурится наш горемыка!..

КАСЬЯН (тревожно). Вот натворили-то, бестолковые…

Тем временем ВАЛЕНТИН осел, повалился на пол. По его телу пробежала судорога. Стоявшие у стола бросились к нему. МОЛЬКА нагнулся к ВАЛЕНТИНУ, потом, встав перед ним на колени, прислонил ухо к его груди и замер. Долго прислушивался. Молча встал и перекрестил дважды бездыханное тело и свою грудь.

МОЛЬКА. Спёкся, кажысь…

ХРАПЧЕНКО. Это ты всё шутишь, скотина?..

КАСЬЯН. Теперь и я вижу. Отмучился, глухонемой... (Тоже крестится).

ХРАПЧЕНКО (мечется в панике). Вы чего натворили?! Зачем вы его привели в мой дом?.. Я его только что отремонтировал. Это вы его отравили, и яд – тоже ваш!..

МОЛЬКА. Алло, никто его не травил. Сам он отравился. Не видел, разве? Неси простыню. По-людски бы – накрыть надо.

ХРАПЧЕНКО. Чай им подавай, водохлёбам! Сахарку, видите ли, захотелось этой обезьяне! (Воет.) Что же теперь будет-то?..

КАСЬЯН. Да, кажется, Маркиз, в скверную историю мы таки вляпались…

МОЛЬКА (рассудительно). Пусть полежит у тебя до утра, а утром сходи в участок. Заявить надо. Улик, Федя, против тебя вроде бы нету. Ну, продержат несколько месяцев в тюрьме, да и выпустят. Опять же, отец откупит.

ХРАПЧЕНКО. Какая тюрьма? Какой отец? Что ты несёшь, скотина? А как же Распутин?.. У нас договорённость…

КАСЬЯН. Распутин подождёт… Сам посуди, Храпченко. В твоей квартире находят отравленного – кто такой, что? – неизвестно. А у него (кивает в сторону трупа), между прочим, богатый любовник имеется. Из высоких чинов… тоже графом кличут. (Мольке.) Он из генералов, как тебе показалось?

МОЛЬКА. Нет. Скорее, из тайной полиции.

ХРАПЧЕНКО. Да где же вы, подонки, отыскали это чудо-юдо? (Скулит, кусая ногти.)

МОЛЬКА. Нам чужая беда ни к чему. Заявим с Касьяном, что и тебя не видели и никого не приводили.

КАСЬЯН. Пойдёмте, граф де ла Моль. Дожидаться Варфоломеевской ночи – резона нет.

ХРАПЧЕНКО. Какая ночь, братцы! Господа... Товарищи! Умоляю вас, не бросайте меня!.. Как же я один справлюсь с такой бедой?..

МОЛЬКА. А с Геродотом ты погорячился, завидовать тебе пока рано. Впрочем… дам тебе один совет. Режь его на куски, а после, как стемнеет, вези за город, в Парголово. Туда сподручней и рядом, и овраги там глубокие. Там и закопаешь.

ХРАПЧЕНКО (хватая Мольку за рукав). Миленькие! Умоляю, заберите покойника! Что хотите, отдам, только не погубите… Мне ещё университет окончить надо! Отец очень просил, юристом мечтал меня видеть…

МОЛЬКА. Отца твоего жалко... хотя мечты у старика не по возрасту – детские.

КАСЬЯН. А куда же мы его возьмём, граф? Извозчик даром не повезёт, да ещё с грузом?..

МОЛЬКА. И у меня денег нет.

ХРАПЧЕНКО. Три рубля довольно будет?

МОЛЬКА (хохочет). Слышал, Касьян? Три рубля. Пойдём отсюда…

КАСЬЯН. Гони сотенную, и мы уходим, как и пришли – втроём.

ХРАПЧЕНКО. Сколько? Да вы что, хотите, чтобы здесь два покойника лежали? Ты, мерзавец, когда-нибудь держал в руках такие деньги?

КАСЬЯН. Не держал, врать не стану. Но пора бы и подержать.

МОЛЬКА. Ладно, Федя, только из уважения к тебе и твоему отцу. Сотенная, пожалуй, много, но сорок рубликов придётся отсчитать. Это последнее наше слово. Нам ещё свечи за покойника ставить. Он просил, в Петропавловской чтоб…

ХРАПЧЕНКО (копается в портмоне, не очень прислушиваясь). Кто просил?

МОЛЬКА (поняв, что заигрался). Кто же ещё… из тайной полиции который.

ХРАПЧЕНКО. Странная просьба у этих господ, вам так не кажется?

КАСЬЯН. Поссорились они, голуби, небось, не поделили кого-то… И насмерть поссорились… (с трудом сдерживает смех).

ХРАПЧЕНКО. Только тридцать… (Показывает деньги).

МОЛЬКА. Пойдём, Касьян. Эту жирную свинью пусть околоток хорошим манерам учит.

ХРАПЧЕНКО. Стойте здесь! Я сейчас вернусь... (Убегает).

МОЛЬКА (тихо). Эй, Херувим, ещё живой?

ВАЛЕНТИН (шепчет). Уже и не знаю. Меня тошнит от вашего сахара. Кончайте балаган, покойникам блевать не положено...

МОЛЬКА (Касьяну). Верно, тащи его быстрее к двери, не то и вправду, глухонемой нам всю обедню испортит! А потом рысью за извозчиком. Тащи осторожно. Как-никак в последний путь. Боже, где мои слёзы?..

КАСЬЯН взвалил на спину лёгкое тело Херувима и, кряхтя, уходит.

ХРАПЧЕНКО (вбегая). Вот, разбойники, ровно сорок… А где они?

МОЛЬКА (прячет деньги). Ушли, унесли, то есть. И чтоб всё – между нами! Чтоб не одна душа не знала. Ни-ни! Не то – гнить нам всем в остроге!

ХРАПЧЕНКО. Подожди! (Показывает на стол.) И отраву свою забери, улика ведь.

МОЛЬКА берёт двумя пальцами пакет, кладёт его в карман и уходит.)

Господи, какой ужас!.. И это был не сон? Колотит как в мороз. Одна хоть польза, десятку им рваную всучил, убивцам… Но где-то же я видел этого покойника?..

«ДОМ ФЁДОРА ХРАПЧЕНКО» исчезает. ГАЕРЫ исполняют номер - Похороны Куколки.

С ц е н а 6. МИЛЕЙШАЯ КОМПАНИЯ РАССЛАБИЛАСЬ.

Сценическая конструкция загорается гирляндами разноцветных лампочек. Появляются МОЛЬКА, КАСЬЯН и ВАЛЕНТИН.

КАСЬЯН (декламирует). Чуть веет невской влагой…

В предчувствии конца

Идут они с отвагой

Улавливать сердца…

МОЛЬКА (подхватывает). До Прачечного моста

Дойдут и повернут –

Одну обнимут просто,

Другую ущипнут…

ВАЛЕНТИН (неожиданно включается в игру). В стыдливости невинной

Запуталась заря…

По набережной чинно

Гуляют писаря.

МОЛЬКА. Касьян, я не ослышался? Наш мальчик не только пишет своё, но и читает чужое? Браво, Моцарт!

КАСЬЯН. Радостное воскрешенье, друзья…

ВАЛЕНТИН. Чудесный город, чудесные стихи!..

МОЛЬКА. Про стихи умолчу, а город, как всегда – сплошное болото.

ВАЛЕНТИН. Меня удручает ваш пессимизм, господа. Скоро весна…

МОЛЬКА. Растолкуй мне, мудрый Касьян, и кто это так исхитрился? Нагнать в одно место, в Петраградишко, столько дураков и мошенников?

КАСЬЯН. Всё дело в женщинах, это их проделки…

МОЛЬКА. Да… рожать они пока не разучились.

КАСЬЯН. И рожают от дураков и мошенников.

ВАЛЕНТИН. Женщина – это великое таинство, господа… Мы не умеем обходиться без женщин, но жить с ними не можем. Это Байрон сказал.

КАСЬЯН (восхищённо). Эх, как верно подметил, шельма!..

МОЛЬКА. Касьян, ты помнишь моего редактора?

КАСЬЯН. Как же – натурально, и кличку его – не то кобра в траве, не то – бритва в киселе, верно?.. Это он тебя турнул из редакции?

МОЛЬКА. Я сам ушёл! Хлопнул дверью и ушёл.

КАСЬЯН. А Геркулесовы кулачища у нас на что?

МОЛЬКА. Обойдёмся без жутких зрелищ… (Валентину). А что вы скажете, наш юный герой, если мы порекомендуем вас, талантливого поэта, на мою вакансию?

Весёлая парочка ГАЕРОВ, за спиной троицы, начинают игру, из которой должно быть понятно, что клевреты закручивают новую аферу.

ВАЛЕНТИН (смутившись). Вы полагаете?.. Это будет по-товарищески?

МОЛЬКА. Только так. Касьян, завтра же отведёшь мальчика в редакцию.

КАСЬЯН. Так и сделаем. Считай – он уже сидит на твоём стуле. Кстати, гордый человек, ты его не унёс с собой, когда уходил? (Общий смех).

ВАЛЕНТИН. А вы не разыгрываете меня, господа, как этого… Храпченку?

МОЛЬКА. Всё! Никаких объяснений, сейчас зайдём в трактир и хорошо выпьем за здравие будущего секретаря толстого журнала Вершины. (Достаёт деньги).

ВАЛЕНТИН. Нет уж, господа, увольте. Туда я не пойду. Меня вконец доконала ваша комедия… Я поэт, господа, но я – не комедиант!

МОЛЬКА. Ты гениальный поэт, Моцарт Шелковников! А Храпченко – всего лишь скотина…

КАСЬЯН. …зачатая в грехе дурой и мошенником.

МОЛЬКА. Верно сказал! Пошли, выпьем!

ВАЛЕНТИН. Увольте, господа, я не пойду! Не просите и не уговаривайте меня…

МОЛЬКА. Не будем… (протягивает смятую купюру.) Держи свою долю, ты не комедиант, но ты исправно исполнил волю Сибарита и заслуженно заработал свой гонорар… Ты хороший комедиант и, возможно, гениальный… самое время тебя с Мейерхольдом знакомить. Я подумаю на досуге… (Весело) А мы пойдём с Касьяном, верно, приятель?..

КАСЬЯН. Пойдём, заодно и пофилософствуем…

МОЛЬКА (вдруг заорал): Я один, да и ты, дорогуша, одна,

Мёртвый день растворился в тумане вечернем…

Зазвонили к вечерне,

Пей до дна!..

Оба приятеля уходят. ГАЕРЫ, изображая пьяных, следуют за ними.

ВАЛЕНТИН (один). Бедная моя матушка, если бы ты знала, в каком балагане мне довелось сегодня вариться… в главной роли… Сумасшедший день… сумасшедший город… сумасшедшие люди… А что если они меня разыгрывают, как идиота Храпченко?.. (Обернувшись.) Этого ещё не хватало!

Из кулис декорации появляются знакомые товарки - МУСЯ и ЛЯЛЯ. ВАЛЕНТИН быстро отходит в сторону.

МУСЯ. Что ты всё озираешься, точно кошелёк украла?

ЛЯЛЯ. Он же обещал. Ну, давай, Мусечка, ещё подождём, хоть минут пять…

МУСЯ. А на Дворцовой тем временем всех клиентов расхватают… (отходит от товарки.) Нет, подруга, работа – превыше всего (удаляется).

Оглядевшись, ЛЯЛЯ последовала за подругой. ВАЛЕНТИН выходит из укрытия и тут же застывает на месте: на сцене появляется ДЕВУШКА неземной красоты. Но не менее удивителен тот факт, что её сопровождает под руку НЕЛИПОВИЧ.

ВАЛЕНТИН (заворожённый). Боже мой! Как можно верить своим глазам, если видишь такое зрелище!..

ДЕВУШКА (Геркулесу). Мой дядя, чудесный человек, умница, но какой-то… легкомысленный, что ли. Как ребёнок… и любит давать всем прозвища. Ведь это он назвал меня Яблонькой, когда увидел меня впервые…

НЕЛИППОВИЧ. Это на него похоже, узнаю его тонкую натуру.

ЯБЛОНЬКА. А вы знаете, что он пишет чудесные рассказы, вы их, наверно, читали?

НЕЛИППОВИЧ (любуясь девушкой). Нет. Не имел удовольствия.

ЯБЛОНЬКА. Он всякий раз присылал их нам во Францию, в Ниццу, и, на мой вкус, его рассказы ни как не хуже тех, что мне приходится читать в русских журналах!..

НЕЛИППОВИЧ. Да, да, конечно, Светоч – исключительный человек, титан разума и… гений таланта. Третьего дня приказал глины достать, буду, говорит, лепить вдохновенное лицо графа де ля Моль (смеется).

ЯБЛОНЬКА. Кого?

НЕЛИППОВИЧ. Даже не знаю, что сказать… А Ницца – хороший город?

ЯБЛОНЬКА. Прежде всего, он – красивый. Но я расскажу вам о нём в другой раз. Сейчас, мой добрый Вергилий, мне хочется узнать побольше о вашем городе, Петрограде.

НЕЛИППОВИЧ. Охотно продолжу… на чём я прервал себя?

ЯБЛОНЬКА. На трактире Иордань. И вы ещё сказали, что он где-то за углом (смущенно.) Так захотелось… что-то съесть.

НЕЛИППОВИЧ. А вы любите брусничный морс?


ЯБЛОНЬКА. Не знаю, но хочу попробовать.

НЕЛИППОВИЧ. Богатырское зелье. Идёмте, богиня, и доверьтесь моему вкусу, прелестная Яблонька!..

Странная парочка исчезает.

ВАЛЕНТИН (иступлено шепчет). Вот оно – чудное мгновенье!.. Ай да Пушкин… ай да сукин сын… не соврал. Сердце действительно – бьётся в упоении… я ещё ни разу не испытал на себе подобных чувств… это равносильно безумию!.. Твои небесные черты… как мимолётное виденье… Мамочка, поздравь меня – я наконец познал что такое – гений чистой красоты… Его зовут – Яблонька!.. (Стремительно уходит.)

Сцена погружается в темноту.

С ц е н а 7. СТРАТЕГИЯ СИБАРИТА ТРЕЩИТ ПО ШВАМ…

Высветилась гостиная в доме Сибарита. У окна появился станок ваятеля, на котором возвышается огромная глиняная голова. В кресле Сибарита сидит МОЛЬКА и с кислым лицом листает толстую книгу. НЯНЬКА метёлочкой из перьев смахивает с мебели пыль.

НЯНЬКА. Скучаешь, Сверчок? Не долго осталось. Борина племянница шутить с вами не будет, погонит в три шеи… Яблочко наше румяное, радость наша…

МОЛЬКА. Пустые надежды, драгоценная нянюшка.

НЯНЬКА. И где это видано, русскую девку за границей держать? Хорошо ещё говорить по-нашему не разучилась… (оказавшись рядом с глиняной головой). Господи помилуй, ну и чудище... (креститься).

МОЛЬКА. Не похож разве?

НЯНЬКА. Похож… на чёрта.

Из кабинета выходит СИБАРИТ. Он в хорошем настроении, потирает руки. На нём свежая белая рубашка с открытым воротником и халат с восточным орнаментом. Он слышал последние слова НЯНЬКИ.

СИБАРИТ. Нянька, будь к нам, труженикам, снисходительней. Угости чем-нибудь вкусненьким.

НЯНЬКА. Опять, значит, коньячище неси?

СИБАРИТ. Неси, но с лимончиком. И сардинки вчерашние, если остались. (Подходит к глиняной голове и пристально её рассматривает).

НЯНЬКА. Как же, у вас останется…

СИБАРИТ. Давай на место, граф, ещё поработаем немного.

МОЛЬКА (присаживается на стул возле станка, через паузу). Синьор Микеланджело не будет против, если я стихи почитаю…

СИБАРИТ (со стекой в руках, простодушно). А что я тебе плохого сделал?

МОЛЬКА (неожиданно залился искренним смехом). И бывает же такое…

СИБАРИТ. Графа ещё продолжает что-то удивлять на этом свете?..

МОЛЬКА. Слыхал тут одну историю в редакции. Журналист божился, что не врёт…

СИБАРИТ. Ну, чего замолчал-то?

МОЛЬКА. Один дворник на спор съел кусок динамита, само собой сбежался народ посмотреть, чем эта история кончится. Три дня ждали, а дворнику хоть бы хны, не взорвался, подлец.

СИБАРИТ. И всё?

МОЛЬКА. Куда там, избили мужика до смерти.

СИБАРИТ. И к чему ты это вспомнил, поэт-лирик?

МОЛЬКА. А некий счастливец, в эти часы Яблоньку выгуливает… В который раз! Барышня Парижем дышала, а мы ей наши Палестины болотные подсовываем. Чудно…

СИБАРИТ (усмехнувшись). Так вы же с Касьяном – люди занятые.

МОЛЬКА. Загубят богатыря эти променады. Шляхтич, да будет вам известно, натура влюбчивая… А ваша племянница – само божество…

СИБАРИТ. Завтра у её ног окажется вся Столица…

КАСЬЯН (входит с газетами). Пришёл не один, с новостями, но сначала отдышусь малость. (Садится в кресло Сибарита.) И надо непременно чего-нибудь выпить.

СИБАРИТ. Сначала новости.

КАСЬЯН (шуршит газетами). Велика сила слова. Тут не то что нашего юного Гения… вашу няньку можно сделать всероссийской знаменитостью!

СИБАРИТ (декламирует Пушкина). Что пользы в нём? Как некий херувим, он несколько занёс нам песен райских… (многозначительно) чтоб после улететь…

МОЛЬКА. …к чёртовой матери.

НЯНЬКА (входит, ставит на стол полную корзину снеди.) Учуял сметану, кот облезлый… (Замечает на столе пачку газет.) Давеча Сморчок книжку листал, этот с газетами примчался. Так может, унесу баловство, коль за ум взялись? (Тянется к корзине).

СИБАРИТ. Без коньяка эти газеты читать невозможно. Ступай, няня.

НЯНЬКА уходит. СИБАРИТ покрывает глиняную голову куском пёстрой ткани и подходит к столу.
Что нам в таких случаях советует наш мудрый мусью Бодлер?.. Правильно, напивайтесь!

МОЛЬКА. Самое время, пожалуй. (Быстро подходит к столу).

КАСЬЯН (сделав хороший глоток). Итак! Литературная хроника в газете Новости дня. Попрошу всех держаться за стулья. (Зачитывает текст.) В литературных кругах много толков вызывает появление на нашем скудном небосклоне новой звезды – поэта Шелковникова. По мнению знатоков его произведения оставляют далеко позади таких мастеров поэтического Олимпа, как Брюсов, Бальмонт и Белый. Даже наш несравненный Александр Блок охотно признаёт исключительность юного дарования. В скором времени выйдет первая книга стихов талантливого поэта…

СИБАРИТ (усмехаясь). Дерзко.

КАСЬЯН. Я и говорю!

СИБАРИТ. Несравненный Алексашка Блок, разумеется, в курсе своего столь ответственного заявления?

КАСЬЯН. Ещё чего, много чести. Довольно с него, что помянули всуе. Но Столичное Утро бьёт все рекорды! (Зачитывает.) Нам стало известно, что Академией наук возбуждён вопрос о награждении Пушкинской премией молодого поэта В.Шелковникова, произведения которого, в среде художественной интеллигенции наделали столько шуму… Нет, я сейчас надорвусь! (Заливается искренним смехом).

СИБАРИТ. Кстати, граф, а почему я не слышу новости из твоей редакции?

МОЛЬКА. Пока никаких.

КАСЬЯН (ехидно). Твой редактор мог бы поинтересоваться, кто это служит у него в секретарях (тычет пальцем в газету.) На Пушкинскую премию выставлен! Это вам что, баран чихнул?

МОЛЬКА (после паузы). Признайтесь, Светоч, а вы не лукавили, когда хвалили моё стихотворение - Твои ноги быстры, как миноги, когда в город нахлынут ливни…

СИБАРИТ (подхватывая). …Ах, каблучки-недотроги, ах мои усталые бивни… Помилуй, дружище, как можно устоять перед прелестью такого откровения? Какой там к чёрту Бальмонт!

МОЛЬКА. А он, этот подлый раб, ничтожество…

КАСЬЯН (после общей паузы). Кто, наш саратовский Моцарт?

МОЛЬКА. Да нет, редактор мой… отказался печатать. Размер его не устраивает. Длинное, видите ли, стихотворение… а у Пушкина что, короче?

СИБАРИТ. Алло, граф, я попросил бы… Пушкин всё-таки. (Берёт одну из газет.) Бедный наш Херувим. Эта оглушительная ересь – придавит его.

КАСЬЯН. Не надо слёз, боярин. Минует неделя-другая, и этот мальчик преспокойно закажет себе большой фотографический портрет и выставит его на Невском, в витрине самой лучшей кондитерской.

Веселье, едва начавшись, обрывается – в дверях появился ВАЛЕНТИН.
Знакомую курточку из чёрного бархата сменил модный пиджак в талию, который разглядывает НЯНЬКА.

ВАЛЕНТИН. Я вам не помешал, господа? Вот проходил мимо, и так мне захотелось зайти…

НЯНЬКА (шепчет Валентину). Повезло тебе, наши-то сегодня не валяются, как давеча, приструнила их.

СИБАРИТ. Нянька, оставь нас. (Нехотя Нянька удалилась.) И правильно сделали, наш милый Пиит. Значит, не забыли нас, добрая душа. Примите, наконец, и мои искренние поздравления по случаю… вашего вступления в должность секретаря почтенной редакции.

ВАЛЕНТИН. Ах, господа! Я глуп и неловок, и сам осознаю это. Родной брат не сделал бы мне того, что сделали вы!.. Всегда со мной такое, экая неучтивость с моей стороны. Какая, господа, эта великая вещь – дружба!

КАСЬЯН. Да не мямлите, гроссмейстер. Мы же видим, как вам не терпится рассказать нам о своих успехах…

ВАЛЕНТИН. Да, кое-что есть для вас. Точнее, для маркиза де ля Моль. Ваш бывший редактор оказался очень симпатичным господином. Но когда он узнал, что его секретарь тот самый поэт, о котором пишут все газеты, его предупредительность и любезность потеряли все допустимые границы. Вы не поверите, господа, но он принял мои условия…

МОЛЬКА и КАСЬЯН (хором). Какие условия?..

ВАЛЕНТИН (обращаясь к Мольке). Например… напечатать ваши стихи в любом количестве. Твои ноги быстры, как миноги… Это же ваши стихи?..

МОЛЬКА (диким криком). Да кто вас просил выставлять такие условия? Ни строчки ему не дам! В ногах будет валяться, а я не дам!..

ВАЛЕНТИН (тихо). Он и на это согласен…

КАСЬЯН. На что?..

ВАЛЕНТИН. В ногах валяться. Он так и сказал.

КАСЬЯН. Ничего не понимаю… Действительно, граф… или маркиз?.. я уже путаться начинаю, кто ты у нас, гениальный Молька?..

МОЛЬКА (расхаживая у стола). Он его убедил, видите ли!..

КАСЬЯН. К чему же лезть в бутылку, когда давно, ещё до нас, придуманы компромиссы. Уступим пешку, заберём ладью!

МОЛЬКА (распалившись). Я не смог, а он его… убедил!.. Как вам это нравится?

СИБАРИТ. Нравится.

ВАЛЕНТИН. Хотелось приятное сделать вам, но если бы я знал, что мой поступок вас так огорчит…

СИБАРИТ. Алло, курятник. Давайте подведём черту – место за вами, Байрон? Я верно понял?

ВАЛЕНТИН. Но если хотите, я завтра же…

МОЛЬКА. Оставайтесь на моём месте… Пишите и широко печатайтесь (пьёт).

ВАЛЕНТИН (скромно потупившись). Редактор тоже сказал – пишите и печатайтесь. (Пауза). Благодарю вас, друзья мои! Я впервые встречаю таких людей. Даже мои саратовские друзья на это не способны, а вы не только обласкали меня, но сделали то, чего не смог бы сделать и родной отец. Мне, совсем чужому человеку…

КАСЬЯН (заметно захмелел). Херувим, не усердствуй. Мы такие горячие поклонники твоего таланта, что готовы… (Молька толкает его в бок).

ВАЛЕНТИН (с возбуждением). Я отлично понимаю, что в газетах обо мне печатают много фантастического, чего я покамест не заслуживаю… но теперь в моей жизни появился смысл… Я клянусь вам, господа, едва румяный Феб взметнёт свою золотую колесницу к солнцу…

ВАЛЕНТИН прервал монолог, увидев входящую в комнату НЯНЬКУ.

НЯНЬКА. Ну, чего ты, сударь мой, с ними вяжешься? Плюнь на них, поищи другую, приличную компанию… Ведь не хотела его пускать, так уговорил, окаянный…

Мужчины смеются, а на лице НЯНЬКИ усугубилось выражение скорби.

ВАЛЕНТИН. Как ваше здоровье, Ганна Модестовна?

НЯНЬКА. Спросил тоже. Какое у старухи здоровье? С ногами вот мучаюсь, корзинами винище таскать для этих ненасытных…

ВАЛЕНТИН. А вы попробуйте муравьиный спирт… Новый взрыв хохота. Солирует жеребячий восторг КАСЬЯНА. Я хотел сказать, что им полезно суставы обтирать в больных местах…

КАСЬЯН. Но сначала коньяком... (наливает в пузатые бокалы).

НЯНЬКА. Ох, погубят они тебя, супостаты (уходит под общий смех).

СИБАРИТ. Касьян, проводи юношу в мой кабинет. В шахматы поиграйте, что ли. А мы ещё поработаем с Молькой.

КАСЬЯН (Валентину, беря его под руку). Извольте пройти к барьеру, наш юный гений. Шахматы, уверяю вас, для поэтов занятие крайне полезное. Кстати, обостряют способность к всевозможным комбинациям.

ВАЛЕНТИН (несколько удивлённый). Комбинациям, а что это такое?.. (Оба скрываются за цветной дверью кабинета).

СИБАРИТ, вооружившись стекой, внимательно всматривается в свою работу. МОЛЬКА с бокалом в руке неохотно усаживается на стул.

СИБАРИТ. Разгреби морщины, красавчик, лица не вижу. Или няньку позвать с утюгом?

МОЛЬКА (бурчит). Чем это они вам помешали вдруг?

СИБАРИТ. Не мне. А вот тебе не мешало бы попридержать темперамент. Не время ещё кусать нашего гения… Или тебе наш план разонравился?

МОЛЬКА. О нет! Готов сутками напролёт читать лекции, писать рефераты, статьи о свалившемся на нашу голову чудесном подарке… (декламирует) …чтобы толпа, как безумное стадо, ринулась с визгом к ногам нового идола, склоняя воловьи шеи в пароксизме пошлости и бездарной самоуверенности… (Сморщился и затих, потирая брюхо).

СИБАРИТ (с сарказмом). Ишь, как тебя ревность-то крутит! (Другим тоном, продолжая работать.) Не погорячился ли ты, отказавшись от условий Херувима?

МОЛЬКА. Нет, в другом месте напечатаюсь.

СИБАРИТ. Вот что, мой любимый поэт и добрый друг. Я хочу дать тебе денег… Ты выслушай меня. Мы издадим твой сборник стихов…

МОЛЬКА (тихо, про себя). Давно бы пора… Но сначала… дождёмся выхода на арену Старушки-избушки.

СИБАРИТ. Согласен. Сначала скандал и всеобщее очищение, катарсис, так сказать…

Из кабинета выходят КАСЬЯН, за ним поодаль смущённый ВАЛЕНТИН.

КАСЬЯН. Я умываю руки! Этому королю поэтов никогда не стать королём шахмат! Великая игра ему категорически противопоказана.

СИБАРИТ. Королю поэтов? А ведь это прекрасная мысль и своевременная! Да, да, господа! Предлагаю устроить пышное действо по случаю коронования нашего Байрона в ранг первых поэтов России!

КАСЬЯН. Пожалуй, такой гамбит я, готов принять. (Указывает на Валентина.) Пожертвуем этой шахматной пешкой, но приобретём…

МОЛЬКА (ехидно). …Королеву.

СИБАРИТ. Откладывать с этим не будем и устроим это событие по-домашнему. Вы не возражаете, наш русский Байрон?

ВАЛЕНТИН. Я, право, в большом смущении… и не совсем понимаю…

КАСЬЯН. А нашу Яблоньку тоже пригласим, Светоч?

СИБАРИТ. Ну, конечно!

КАСЬЯН. Верно! Только она имеет право своими нежными ручками воздеть корону на будущего властителя дум. У нас есть корона?

СИБАРИТ. Сделаем.

ВАЛЕНТИН. А кто эта – Яблонька?

КАСЬЯН. Поэзия, мой друг, но живьём… (Тычет в стопу газет.) В газетах пишут всякую чепуху, читать нельзя, и ни слова о том, что в столице с недавних пор появилось неземное диво!

СИБАРИТ (Валентину, доверительно). Вас, мой друг, интересует кто такая Яблонька? Отвечу. Это моя племянница. Приехала из Ниццы, где жила с моей больной сестрой, её матерью. Увидеть Петроград, Россию давняя мечта Ниночки. (Другим тоном.) Кроме того, она вошла в тот возраст, когда в мои планы вторгся особый пункт…

КАСЬЯН. Светоч, вы интриган! Что случилось?

СИБАРИТ (строго). Подыскать ей достойную партию. (После этих слов возникла пауза).

ВАЛЕНТИН. Прислушиваясь к вашим разговорам и ничего в них не понимая, я всякий раз ухожу от вас словно пьяный…

КАСЬЯН. А что если будущему Королю поэтов заблаговременно сняться у хорошего фотографа?..

ВАЛЕНТИН (скромно). Я уже сделал это, позавчера. В Фотографии Буассона…

КАСЬЯН (с неподдельным изумлением). У Буассона?.. (Смотрит на Сибарита).

ВАЛЕНТИН. Мне сказали, что это очень престижное ателье…

СИБАРИТ. Похвально, мой друг, аплодирую. Но для коронации вам потребуется… достойный наряд, фрак, например…

ВАЛЕНТИН. Вчера заказал у Анри. Ну, тот – что на Невском.

МОЛЬКА. И ничего, голова не кружится?..

ВАЛЕНТИН (стеснительно). Да это всё мелочи, господа. Я никак не сообщу вам более важное для меня событие… я, наконец, отобрал свои стихи для будущей книжки. А вдруг, думаю, издатель отыщется…

МОЛЬКА. Я не ослышался?.. Он что-то сказал о будущей книжке своих стихов?..

КАСЬЯН. Аполлон и Наполеон в одной упаковке. (Пьёт.) Теперь я окончательно убедился – короновать и канонизировать этого парня надо как можно скорее, дабы не оказаться в хвосте общественного мнения!

ВАЛЕНТИН (вдруг спохватывается). Как жаль, что мне приходится покидать ваш великодушный и сердечный дом. Но, увы, отныне я не принадлежу самому себе. Я во власти единственного желания…

КАСЬЯН. Да, конечно, любовь такое дело… понимаем, не мальчики.

МОЛЬКА (декламирует). Летит стрела Амура – куда ж летишь ты, дура?..

ВАЛЕНТИН. И за что вы все так меня… любите, не понимаю, господа? (Направляется к выходу).

СИБАРИТ (провожая юношу к двери). За талант, исключительно, мой друг, за талант. Мы постоянно нуждаемся в вашем обществе, счастливый обладатель редкого дара – очаровывать людей. На ветер я слов не бросаю, и обещанное мной событие вашей коронации не за горами.

ВАЛЕНТИН. Прощайте, мои дорогие, мои хорошие… (уходит).

СИБАРИТ помахал ему вслед рукой, потом развернулся, будто в танце, лицом к сидящим за столом клевретам, усмехнулся и стал насвистывать.

КАСЬЯН. Да, шуточка натурально злая, хотя и забавная, чёрт возьми. Так и вижу финал нашей шутки – падающий с грохотом балаганный занавес…

СИБАРИТ. Алло, господа! В самом деле, а как мы будем выбираться из этого скандала?.. Чего молчите?

Паузу прервал истошный вопль МОЛЬКИ.

МОЛЬКА (опрокинув стул). И пусть! И пусть! Я буквально брежу этим скандалом! До судорог… Чтобы на весь мир прогремела наша звонкая пощёчина общественному вкусу, чтобы закипело болото, покрывшись огромными пузырями…

СИБАРИТ (декламирует Блока). Едва дойдя по пузырей Земли, я заметил, что и он волнуется…

КАСЬЯН. Кажись, взбесился человек… от зависти.

МОЛЬКА. Заткнись! Дай и другим сказать… Да бездарнее этого белокурого Херувима разве что… (не находит сравнения, шарит диким глазом вокруг себя) …этот стул! Как он нелеп и смешон в своей самоуверенности… Нет, пусть разразится скандал, и грянет буря!.. (Истерично). Я разве что кровью не харкаю, создавая свои вещи, до предела изматывая душу, иссушая мозг, изливаю свои лучшие чувства и щедрой рукой бросаю в тупую толпу полными горстями бриллианты своего таланта и ума, и что же взамен? Меня не замечают, будто нет меня… я пребываю в неизвестности, в полной тьме, словно крот, где-то там, под землей… Но критика не желает различать, где подлинные страсти, божественный дар, свежая мысль, а где… (машет рукой.) всё та же смердящая клоака! Публика-дура жрёт всё, без разбора, как та гоголевская свинья, мимоходом съела цыплёнка и сама этого не заметила…

КАСЬЯН (после паузы, иронично и тихо). Извини, брат, но твоя истерика, как-то не в жанре. Светоч, да приструните вы его, угорелого!

СИБАРИТ молчит, внимательно изучая ситуацию.

МОЛЬКА. Жрите, свиньи, похлебку от поэта Шельмовникова, подавитесь нашей шуткой! Приятного вам аппетита…

Мечущийся у стола, МОЛЬКА хватает бутылку, наливает полный бокал, залпом выпивает и стремительно выбегает из гостиной.

КАСЬЯН (после долгой паузы). Ума палата, да ключ потерян…

СИБАРИТ. Ты не заметил, шахматист, небо смеялось?

КАСЬЯН А почему вы всё молчите, Сибарит?

СИБАРИТ. Вы заставили меня задуматься. Но… как говорил один весёлый покойник: жизнь – не те дни, что прошли, а те, что остались.

КАСЬЯН (поле паузы, озадаченный услышанным). Это утешает…

НЯНЬКА (входит, оглядываясь). Чего у вас тут, оголтелые, происходит?.. Неужели, слава тебе, Господи, разругались?.. Вот бы радость нам с Борей!..

Декорация под грустную музыку скрывается за игровым занавесом и на сцену выходят ГАЕРЫ с большим рулоном. Вид у них мрачный. Первый крутит у виска пальцем, кивая в сторону декорации.
Они разворачивают рулон, на котором крупно написано: